Вышедший в конце прошлого года сериал «Слово пацана» стал очень популярным потому, что напомнил о достаточно мало затронутой теме так называемых «моталок» – молодежных группировок, особенно распространенных в середине 80-х годов прошлого века в Казани, Набережных Челнах и еще целом ряде городов, в основном поволжских.
Это явление было настоящим феноменом, точного объяснения которому, несмотря на неоднократные попытки весьма серьезных научных исследований, не дано до сих пор. Что заставляло молодежь объединяться по микрорайонам проживания и вести суровую, порой кровавую борьбу за свои территории? Только ли фактор криминального влияния со стороны старших, который, безусловно, присутствовал? Ответы на эти вопросы пытались найти в популярном сериале. О том, как это получилось, судить зрителям. А вот лично у меня просмотренное на одном дыхании и снятое талантливым режиссером Жорой Крыжовниковым кино оживило воспоминания о времени отрочества и юности, когда в родном Ставрополе тоже было весьма беспокойно.
Группировки молодежной среды
Про казанские «моталки» я черпал информацию из газет того времени, ведь на дворе уже была эпоха гласности. Также из прессы узнавал и о подмосковных «люберах», позже переродившихся в грозную организованную преступную группировку. В «учебке» во время службы в армии о группировках казанской молодежи мне детально рассказывал уроженец столицы Татарстана Айрат Аглямов. Это были захватывающие повествования о настоящих уличных баталиях, когда жизнь их участников часто висела на волоске. Но и сам сослуживец, раскрыв рот, слушал мои рассказы о том, что в это же самое время происходило в Ставрополе. У нас в середине 1980-х тоже было жестко, хотя и несколько по-другому.
В краевой столице того времени наблюдалось разделение молодежи по местам проживания. Но носило оно не только территориальный, но и идеологический характер. Потому противостояние было более массовым и, в основном, делилось на две не очень равные и не всегда четко структурированные половины.
«Фурапеты»
С одной стороны перманентного конфликта были «фуры» или «фурапеты». Это парни, которые проживали в окраинных частях Ставрополя, но не только. Многие группировки такого рода располагались практически в центре города. Это были самые настоящие гопники, что, впрочем, не исключало присутствия в их многочисленных рядах весьма неглупых и неплохо образованных ребят. Видимо, кто-то из них и постарался подстроить под это движение, изначально криминальное и рожденное драками и «гоп-стопом», некую идеологическую «подкладку».
Многие «фурапеты» провозглашали себя, якобы, продолжателями дела Ленина. Немаловажно, что образ вождя мирового пролетариата, который долгие годы советской власти впечатывался в сознание населения с помощью многочисленных памятников и других изображений, был неразделим с кепкой. Именно ее лидеры «фурапетов» и решили избрать в качестве своего символа и своеобразной униформы. Отсюда и название – слово «фура» было сленговым сокращением от фуражки. Правда, в реалиях носимые на головах группировщиков головные уборы от ленинской кепки отличались разительно. Скорее, это были так называемые кепки-«аэродромы», популярные в то время у народов Северного Кавказа и Закавказья. Они отнюдь не были дефицитом, и наличие такого товара на полках магазинов, а также пошив в маленьких будочках трудолюбивыми армянскими портными плюс ценовая доступность позволяли воинст-венным «ленинцам» массово соблюдать свой код одежды.
Надо сказать, что идеологи «фурапет-ства», отталкиваясь от дедушки Ленина, были не так уж далеки от истины. Озвученный Ильичом в январе 1918 года лозунг: «Грабь награбленное!» этому хулиганскому объединению очень соответствовал. Тем более что врагов своих они определяли чисто идеологически. Это были те, кто живет в состоятельных семьях, слушает западную музыку, хорошо одевается и не разделяет ленинских или уркаганских идеалов. А таковых среди молодежи города Ставрополя к середине 80-х годов прошлого века набиралось тоже немало.
«Хипсы»
Я почти уверен, что этот термин изначально придумали сами «фурапеты» или социально близкие к ним элементы, чтобы обозначить тех, против кого направлена их агрессия. Как-то слишком уж неуклюже и безграмотно звучит это название. Если брать этимологию слова, то создается впечатление, что оно ведет происхождение от американских хиппи. А вот таковых в Ставрополе в середине 1980-х годов попросту не существовало. Ни идеологически, ни по внешним признакам, как и их лозунга: «Займемся любовью, а не войной». В то же время идеологические штампы из советских репортажей о западной жизни, где про хиппи иногда рассказывали, в память верных «ленинцев» вполне могли запасть. Отсюда и возник этот несколько корявый термин.
Впрочем, как это нередко происходит, жизнь его разгладила и для многих сделала весьма грозным. Всякое действие рождает противодействие. Так, используя несколько натянутую «ленинскую» аналогию, случилось и с молодежной «гражданской войной» в рамках отдельно взятого Ставрополя. У притесняемых «мажоров» быстро нашлись свои харизматичные лидеры, которые возглавили сопротивление более многочисленным «фурапетам» и даже стали одерживать отдельные победы в уличных поединках.
Это достаточно пестрое сообщество уже стало называть себя «хипсами», как часто бывает, например, с группировками футбольных болельщиков, у которых иной раз приживаются данные врагами прозвища. «Хипсы» объединяли в своих рядах весьма разношерстные силы – от «металлистов» и поклонников исполняющей электронную музыку британской поп-рок-группы Depeche Mode до обычных, отнюдь не всегда воспитанных в очень уж обеспеченных семьях ребят, которые просто отвергали блатную романтику и «ленинские» кепки кавказского образца. В числе по-следних был и я.
Разделенный город
С начала тех событий миновало уже почти сорок лет, и всех нюансов, конечно, не упомнить. Но наиболее яркие моменты врезались в память навсегда. В моем случае выбор стороны во многом определило место учебы. Наша школа номер один была если не совсем «хипсовской», то уж точно полностью «антифурапетской». Изучение английского языка со второго класса сформировало у нас свой собственный круг увлечений, очень далекий от почитаемых у «ленинцев» в кепках. Из музыки мы, в основном, слушали хеви-метал, хард- и арт-рок, а потому в ряды «хипсов» влились практически автоматом.
Если уже в зрелые годы я стал при достаточно короткой прическе носить небольшие бакенбарды, то в старших классах выбривал виски практически до макушки. Таким считался один из отличительных признаков «хипсов». И это было вовсе не данью моде, а четким указателем на принадлежность к определенному молодежному социуму. Так, в районе моего проживания, расположенном от школы не очень далеко, но сплошь «фурапетском», за выбритые виски можно было запросто «отхватить». Да и к самой нашей школе примыкала мекка «фур» – Мамайка. Ее обитатели нередко «нарисовывались» перед началом наших дискотек, и улаживать эти ситуации приходилось по-разному. Но никакой «большой крови» я не припомню.
По моим воспоминаниям, тогдашний Ставрополь кажется мне более опасным для подростков, чем нынешний. Это к слову о ностальгии по так называемым «безопасным» советским временам. Интересно, что центр города был вовсе не цельным, «хипсовским», а достаточно «рыхлым». Нашими твердыми союзниками четко были 25-я, 5-я и ряд других центральных школ. А вот расположенные совсем неподалеку 2-я и 3-я имели мощную «фурапетскую» диаспору. Не говоря об окраинных, но тоже относительно близких к центру районах Ташла, Мамайка, Форштадт, Чапаевка, Туапсинка и других, где не быть «фурой» было просто физически небезопасно.
Но не был единым и «фурапетский» мир. Многие микрорайоны и даже кварталы традиционно, несмотря на единый «кепочный» дресс-код, враждовали друг с другом. Строго говоря, на территории Ставрополя существовали и другие объединения, не «хипсовские», но и точно не признающие «фур». Так, мой близкий друг Сергей вырос в не относящемся тогда к центру микрорайоне под названием «Крайзо», слушал тяжелый рок, и они с товарищами неоднократно вступали в драки с «фурапетами».
Жесткие времена
Впрочем, «фурапеты», несмотря на многочисленные внутренние противоречия, пытались объединиться. Однажды в начале весны их огромная толпа целиком заполнила площадь возле городского ДК. Были там представители всех микрорайонов города, что свидетельствовало о хорошей организации акции, и без участия криминальных лидеров тогда явно не обошлось. Место было выбрано неслучайно для того, чтобы окончательно разобраться со всеми «хипсами» прямо в центре города. Последние в кратно меньшем количестве тоже вроде бы мобилизовались для битвы, финал которой был известен заранее. Но на сборище гопников подоспела милиция и сумела каким-то образом рассеять толпу. Сделать это было непросто, и ходили даже слухи о нескольких перевернутых машинах правоохранителей. Но, к счастью, показательного и массового побоища удалось не допустить, и оно рассыпалось на мелкие стычки в разных местах центра города. А затем основная масса «фурапетов» разбрелась по своим микрорайонам.
В моей памяти постоянно всплывают страшные клички лидеров «фур», таких как знаменитый Палач, и рассказываемые про них жуткие и большей частью придуманные легенды. Были свои герои и у «хипсов», в частности лихой лидер группировки на юго-западе города Налим, базирующийся со своей бригадой в кафе «Ветерок» и беспощадно гонявший «фурапетов» по тогда еще довольно пустынной территории парка Победы. В то время не существовало густонаселенных микрорайонов Олимпийский и Перспективный, да и сам Юго-Западный по старинке часто называли «Кирпичным» в честь одноименного завода.
Что касается моего личного опыта, то в каком-то количестве драк мне с разной степенью успеха поучаствовать пришлось. Но, к большому счастью, без особых последствий как физического, так и криминального характера.
Из той школьной юности мне вспоминается не совсем связанный с противостоянием «хипсов» и «фур», но знаковый случай в конце учебного года. Тогда мы всей мужской половиной 9-го «А» класса дружно постриглись наголо, по-моему, глупо подражая британским футбольным фанатам. Не все приняли процедуру добровольно, организаторов, в числе которых был и я, довольно быстро выявили, и состоялся серьезный разбор у директора школы. Но сор из избы тогда выносить не стали, справедливо сочтя проступок неумной подростковой шалостью. В память об этом у меня до сих пор сохранилась «лысая» фотография на военном билете, что, учитывая уставную стрижку призывников, даже казалось тогда уместным. А вот от аналогичного фото на паспорт мастер в ателье меня отговорил, и я дождался, пока волосы отрастут.
Разделение Ставрополя на «фурапетов» и «хипсов» со временем как-то незаметно сошло на нет. Вскоре после моего прихода из армии распался Советский Союз и настали времена новейшей истории России. Наступила пора совсем других потрясений и тревог. Уверен, что и сегодня среди моих сверстников есть те, кто до сих пор бережно хранит аэродромные «фурапетские» кепки, как память о былой принадлежности к мощной субкультуре. А я, с удовольствием смотря сериал «Слово пацана» и поглаживая короткие, но вполне ощутимые бакенбарды, с грустью вспоминаю высоко и наголо выбритые виски своей юности. Это было тревожное, но прекрасное время, которое, к сожалению, не вернуть уже никогда…
Фото автора
