...Места под Антрацитом красивейшие. Вот на фото – панорама Боково-Платово, словно укрывшегося в ложбине между взгорьями, похожими на мохнатые шапки из-за густых зеленых зарослей. А из них как будто вырастает золотой купол церкви.
Словно и нет войны
В этих местах когда-то гостил Антон Павлович Чехов. Он называл их «русской Швейцарией», с любовью описывал местные холмы, родники, озерца и утверждал, что здесь человек может вылечиться сразу от двадцати двух чахоток...
И правда, удивительное место – оно будто бы сразу поглощает все плохое. Словно и не гремели здесь бои в 1942-м, в 2014-м, словно сегодня не залетают сюда вражьи дроны, словно и не шел еще совсем недавно, в сентябре, на поселок огненный вал ландшафтных пожаров... Отрицательная энергия, напряжение – все исчезает как по волшебству. А в суровую реальность возвращают только притаившиеся под маскировочными сетями и ветками деревьев бронемашины. Их не сразу и разглядишь. Я сама бы ничего не увидела, если бы не председатель Совета ветеранов Ленинского района Ставрополя Юрий Митрясов (подполковник запаса, пограничник, ветеран боевых действий) и Геннадий Бороденко (тоже подполковник, в недавнем прошлом – командир сформированного в ЛНР казачьего полка, сейчас – командир подразделения учебного центра, готовящего бойцов перед отправкой на фронт). Они мне просто несколько раз деликатно и доходчиво объясняли, что вот тут и вот там не надо вылезать из машины и фотографировать пейзажи. Ибо потом долго придется отвечать на вопросы: с какой целью интересуетесь и для чего фотографируете...
Здесь учат воевать и выживать на войне
Оно и понятно – война ведь идет, артиллерией по Антрацитовскому району с 2014 года не били, а вот попытки диверсий предпринимались и вражьи «птички» сюда залетают. Одни – разведать, другие – поджечь что-нибудь. Возле учебного центра невооруженным глазом видно выгоревший участок. Чуток до цели дрон не долетел. А возгорание бойцы быстро потушили.
Сюда-то, в учебный центр, ветераны Ставрополя и передали большую часть гуманитарной помощи – материалы, необходимые для утепления и обустройства блиндажей, и еще много чего необходимого.
Учат в центре всему, что требуется знать и уметь бойцу на войне, в том числе на так называемой «войне дронов». Учат воевать и выживать на поле боя. Солдат должен уметь не только управлять квадрокоптером, ему не менее важно знать, как от дрона увернуться и, главное, научиться бить этих смертоносных «птичек» из разных видов оружия – как стрелкового, так и гладкоствольного. Охотничьи ружья и патроны, кстати, с этим очень неплохо справляются. Их на вооружении у военных нет, но волонтеры помогают. Юрий Митрясов в прошлый раз тоже нужные патроны бойцам казачьего полка по своему охотничьему билету закупал... Геннадий Бороденко тогда этим самым полком командовал.
На новую, более спокойную работу переведен после ранения и контузий. Сейчас Геннадий Борисович в отпуске – впервые за два с половиной года... Потому и на фото он одет «по гражданке»...
Классный дядька, кстати. И судьба – хоть кино по ней снимай. По биографии Геннадия Бороденко историю Донбасса с 2014-го по 2024-й вполне можно изучать.
Штрихи гражданской войны
До войны он служил в милиции. Антрацит криминогенным городком не слыл – самой большой «головной болью» для правоохранителей были «люди Януковича» (тогдашнего президента Украины), которые в маленьком Антраците пытались бизнес «переделить»... А потом грянул Майдан, после которого в Незалежной все «понеслось по ухабам и пошло вразнос».
Геннадий Бороденко в то время был еще и казачьим атаманом Антрацита. В этом маленьком шахтерском городке «русская весна» очень быстро сменилась горячим летом 2014 года. В городе формировалось ополчение, которое прошло боевое крещение и понесло первые потери уже 4 июня 2014-го... Но самый тяжелый бой был через неделю – 12 июня... О нем еще долго напоминали груды разбитой украинской бронетехники близ Дьяково...
Я помню, как в августе 2014-го ходила вокруг уже подернутых ржавчиной орудий, «градов», развороченных блиндажей и не могла взять в толк: почему такая армада (численностью не менее войсковой бригады), оснащенная артиллерией и бронетехникой, застряла в чистом поле, не дойдя ни до Ровеньков, ни до Антрацита, хотя могла взять любой город одним броском. Ударный кулак уж точно был у противника сформирован.
Ответ на этот вопрос я получила от того же Геннадия Бороденко несколько лет назад – ставропольский Совет ветеранов уже тогда плотно сотрудничал с ветеранами Антрацитовского района.
Так вот, Геннадий Борисович рассказал, что на подступах к городу в те тревожные дни скопилось немало украинских войск – там и десантники были, и пограничники, и пресловутые «Азов» с «Правым сектором» (обе эти организации признаны эстремистскими и запрещены в РФ). Общая численность личного состава противника составляла порядка семи тысяч человек, а в Антраците в то время было около пятисот ополченцев. Сработала военная хитрость – путем дезинформации удалось убедить командиров укровойск, что ополчение города составляет не менее пяти тысяч человек. Вот они и «притормозили» на время...
Конечно, тогдашние украинские офицеры и нынешние, по мнению Геннадия Бороденко, это «две большие разницы». В 2014-м многие солдаты и офицеры ВСУ были растерянны, не понимали, что им делать, они психологически не были готовы к войне, которая на ту пору по большей части воспринималась как гражданская.
Геннадий Бороденко объясняет это лаконично:
– Мы были готовы биться и умереть за свою землю, а противник такой мотивации не имел.
Это проявилось в первом же бою, в котором ополченцы лоб в лоб столкнулись с украинским танком.
– Он нас мог легко гусеницами раскатать, – вспоминает Геннадий Борисович, – но ни одного выстрела не сделал. Я только потом понял почему: мы знали, за что воюем, а они – нет. Как минимум эти танкисты точно не понимали, ради чего должны умирать или убивать... Я автомат опустил, пошел к ним, кричу: «Ребята, ваши жизни нужны вашим матерям, женам, детям! Нам ваши жизни не нужны! Мы их забирать не собираемся! Сдавайтесь!». Смотрю, вылезают, поднимают руки...
Навсегда Геннадий Бороденко запомнил тех, самых первых взятых им в плен украинских солдат, которые на самом деле врагами не были... Помнит командира экипажа, который, опустившись на землю и устало облокотившись на броню, достал из кармана фляжку и спросил у «противника»: «Выпьешь?». Бороденко покачал головой... «А я выпью, – глухо сказал танкист. – Можно?». Потом этот молодой офицер сурово и обстоятельно на чистом русском крыл своих отцов-командиров, которые отправили его часть на «учения», оказавшиеся реальной войной...
Второй танк ополченцы захватили в ходе боя, понеся потери. Но возвращались домой с двумя единицами трофейной техники и с семью пленными. Шестерых потом обменяли на своих, а одного просто отпустили – мама за ним приехала. До этого он долго жил в части, технику ремонтировал, даже на парад с ополченцами ходил и все вздыхал: «Сюда бы мою семью, я б здесь у вас остался»... Геннадий Борисович не знает, жив ли сейчас этот парень... Если да – то он по ту сторону фронта... Еще тогда, задолго до СВО, мама этого бойца, которая сама приезжала забирать сына из русского плена, звонила ополченцам и плакала – мол, сыну и дома побыть не дали, сначала в прокуратуру и СБУ таскали, а потом – снова в танк и на передовую...
Вот он – один из штрихов гражданской войны.
...Штрихами гражданской войны и сейчас весь плацдарм боевых действий расписан. Но сама война уже другая. И пленные другие. Хотя на допросах все они «повара» и «пекари», в большинстве случаев это вполне мотивированные враги, которые готовы и хотят нас убивать. Геннадий Бороденко приводит только один пример:
– Сидит хлопец и на голубом глазу заливает, что, мол, не хотел воевать, что насильно мобилизованный, что не стрелял и так далее... А в его телефоне переписка с супругой имеется, где этот самый «насильно призванный» хвастается, скольких наших он застрелил, и добавляет с восторгом: «Я рад, что могу безнаказанно убивать русню!».
...Ключевое слово в этом откровении «безнаказанно»...
Боль о Волчанске
На СВО Геннадий Бороденко с первого дня, можно даже сказать – с «нулевого». С 2017-го по 2022-й он был начальником отдела обеспечения одного из рабочих поселков близ Антрацита (по факту – главой поселения). Уволился в день признания ЛНР и ДНР. Тогда уже стало понятно, что армада украинских войск, скопившаяся на линии соприкосновения, вот-вот нанесет решающий удар. С 19 февраля Геннадий Бороденко начал формирование полка из местных жителей – добровольцев.
– 201-й отдельный стрелковый полк ЛНР, – с грустной улыбкой говорит Геннадий Борисович и уточняет: – Не «мото», а именно «стрелковый». Выдали нам железные каски, вещмешки, а снайперам – СВД-«мосинки». Глядишь на взвод снайперов, и только одна ассоциация – ну точно 1943-й. Пехота, «царица полей». Нас, кстати, так и звали под Харьковом.
– А вы и там оказались?
– Да, уже 2 марта. Липцы, Русская Лозовая, потом Волчанск. Мы там стояли, пока в сентябре 2022-го не поступил приказ «о передислокации».
– Вы понимали загодя, что придется оставить Харьковскую область?
– Мы отходить не собирались, держали Волчанск. И даже когда приказ о выходе поступил, последними оттуда уходили... По телевидению сообщали, что «под прикрытием спецназа»... Какой спецназ? Мы были последними... Приказы не обсуждаются...
– Но морально это тяжело далось?
– Тяжелее всего было видеть, как нас провожают люди, и слышать: «Как же так – вы уходите... А мы?..» Понимаете, в Харькове, как и везде, люди разные. Но с теми, кто был откровенно враждебно к нам настроен, кто готовил диверсии, передавал противнику координаты, мы не общались. С ними работали другие... А с местными жителями, с которыми так или иначе контактировали, у нас были хорошие отношения – мы им помогали в каких-то бытовых вопросах, они – нам... Многие были нам рады... С одной семьей я познакомился. У них дочка – вылитая моя меньшая дочь, а сын очень на моего внучка похож. Я как-то проникся к ним, помогал, чем мог. И до сих пор очень мне за них тревожно... – Геннадий Борисович молчит, потом продолжает: – Да, это все тяжело. И вряд ли когда-то получится забыть, как люди плакали, падали в пыль на колени, когда мы уходили... Особенно в Волчанске это было, в котором мы еще перед 1 сентября все школы проверяли, видели, как учителя классы к урокам готовят. Их же расстреляли некоторых, кто согласился преподавать при «оккупационной», как говорят в Киеве, власти. Хотя, как оккупанты, ведут себя именно они сами. Вот, например, бабушку-активистку, которая нам помогала, «бандеры» не пощадили. Казалось бы, пожилая женщина – ей за 70 было, чем она помешать им могла?! Они ее казнили – повесили...
– После выхода из-под Харькова ваш полк не сразу вернулся в ЛНР?
– Несколько недель рыли окопы в Белгородской области, а потом – снова в бой: Троицк, Сватово, Попасная, Лисичанск...
«Птичку» не жалко
– Все-таки вернемся к «войне дронов». Противник их активно использует. И часто приходится читать в «Телеге», что нашим бойцам они не поступают, квадракоптерами войска оснащают только волонтеры.
– Нет, дроны в войска поступают. Другое дело, что в условиях нынешней войны их нужно все больше и больше. И волонтеры действительно очень помогают. Большое спасибо всем им. Определение «война дронов» – это уже не метафора. В 2022 году противник начинал охоту с воздуха, если обнаруживал на линии соприкосновения не менее трех бойцов. Даже за двумя с воздуха они поначалу не охотились. А сейчас за одним человеком сразу три «птички» могут гоняться... Вот потому так важно подготовить будущего бойца к возможным встречам с вражьими «птичками»... Самое главное – не паниковать и не теряться... «Птички» уязвимы.
Геннадий Бороденко рассказал случай, как один майор спас незнакомого ему бойца, за которым гнался украинский дрон. Не знаю, развлекались там украинские операторы или приноравливались к атаке, но наш парень бежал по улице, а квадрокоптер с «морковкой» (боезарядом) летел прямо за ним... Но, видать, боец этот в рубашке родился, потому что впереди показалась встречная машина. Офицер в ней оценил обстановку и среагировал молниеносно. И винтовка гладкоствольная, очень удобная для охоты на дроны противника, рядом с ним на сиденье лежала... Майор выскочил из машины и метким выстрелом «приземлил» вражеский беспилотник.
–Теперь ты мой должник, – со смехом сказал офицер солдату, который еще толком не продышался после такого «забега».
– По гроб жизни! – закивал парень.
Ответил он, конечно, совсем не по Уставу, но зато от души...
...На обратной дороге из учебного центра нашу машину останавливает патруль. Ребята проверяют документы. Интересуются: почему, мол, подполковник Бороденко на своем транспорте передвигается. Геннадий Борисович объясняет просто:
– Три мои служебные машины под Харьковом сгорели. Так что езжу на личной.
Кстати, оба сына Геннадия Бороденко с 2014 года защищали свою республику. Старший Илья получил тогда ранение в голову. Пуля прошла навылет, чудом не задев важных центров. Так что парень, к удивлению врачей, не только выжил, но и вернулся в строй. И в 2022-м с первого дня СВО был в бою. Не зря у Ильи позывной «Муромец». А у Геннадия Борисовича позывной тот же, что в 2014-м. Подполковник Бороденко по-прежнему «Капитан».
Фото автора
