Жили-были три столетние старушки: Марья, Прасковья да Серафима. Такой вот сказочный зачин мог предшествовать развитию сюжета пьесы Олега Богаева «Марьино поле», поставленной на сцене Ставропольского академического театра драмы имени М.Ю. Лермонтова. Всё бы ничего, но пришло время Марье помирать. Здесь-то всё и началось…
Поставила спектакль в жанре мистической истории заслуженная артистка РФ Ирина Баранникова. Ее выбор актрис на главные роли обеспечил стопроцентное попадание в образы. Цельная, с твердостью в характере и верой в душе Марья (народная актриса РФ Наталья Зубкова) – стержневая фигура сюжета. Проводив мужа Ивана на фронт и получив похоронку, она всю оставшуюся жизнь ждет его возвращения.
В славянской традиции пара Иван да Марья служит олицетворением мужского и женского начала, семейной гармонии и супружеского счастья. Героиня пьесы не позволяет разрушиться этой целостности, как будто проживая век за себя и за погибшего мужа.
Соседки Марьи тоже потеряли мужей в годы войны, и у каждой своя история, своя боль.
Прасковья (актриса Людмила Дюженова) к ста годам так и осталась в душе наивной, трепетной девчонкой, которая, провожая своего Гришу на фронт, постеснялась поцеловать его на прощание.
Актриса Лада Гольдман, исполнившая роль Серафимы, не пожалела взрывных эмоциональных красок для создания образа своей героини. Горе как будто покрыло третью солдатку колючим панцирем недоверия ко всем. Раньше просто острая на язык, с годами Серафима ожесточилась, а мишенью для ее злословия стали соседки. Больше ведь никого в вымершей деревне не осталось. Разве что домашняя живность. Серафима души не чает в своей коровке (актриса Анастасия Поделякина). И ведь назвала ее Машкой, как соседку.
В жизни, как правило, не бывает однолинейных характеров, это же не примитивная «мыльная опера». Вот и персонажи «Марьина поля» не нарисованы какой-то одной краской. И ворчливой, вечно недовольной Серафиме тоже не чужды добрые чувства. Пусть она их проявляет по-своему, без сантиментов, как в сцене с проводами Марьи в последний путь, где соединилось трагическое и смешное. Серафима не пожалела для соседки собственного гроба, пусть и дырявого, а вместо крышки, что пошла на дрова, приспособила дверь от деревянного сортира: «Гляди, какая доска!.. Щелей нет, воду удержит… Три года как королева под ней пролежит…». Что называется, и смех и грех…
Развитие сюжета происходит по законам сновидения: действительность и иллюзия переплетаются самым немыслимым образом, непонятно откуда появляются и так же неожиданно исчезают почти реальные и очень странные персонажи.
«Русский солдат на то и герой, что любое чудо сварганит! Вся деревня думала, что мы на фронтах погибли?! Ан нет! Мы смерть облапошили!» - говорит Иван, явившийся к Марье как будто с того света на короткую побывку. Якобы он и все, кто был на той далекой войне, вернутся насовсем, если жены встретят их на железнодорожной станции.
История становится не про сказочное «жили-были», а о том, как на пороге смерти Марья получила шанс исполнить самое заветное желание. И здесь уже события начинают развиваться вне границ очевидной логики.
Но всё же сквозь небывальщину можно разглядеть реальность. Драматург из Екатеринбурга Олег Богаев ввел в пьесу названия реальных деревень, о которых упоминают героини. В Свердловской области до сих пор есть Криулино, Александровское, Петухово, из Пантино последние жители уехали в 1979 году… Нет только села Малые Опята, в котором живут солдатские вдовы, его драматург выдумал.
Сценография художника-постановщика Александра Якунина минималистична и одновременно наполнена глубокими смыслами. Разрозненные бревна дома воспринимаются как символ разрушенной войной жизни без любимых. Телеграфные столбы напоминают покосившиеся кресты на деревенском погосте.
Дорога до станции, куда направляются героини, не так далека, но в условиях мистического путешествия пространство и время теряют свои привычные характеристики, когда день не отличается от ночи, а направление показывает волшебный клубок.
В сказочном лесу Марии, Серафиме и Прасковье встречаются крайне странные персонажи. Белка сидит на дереве и говорит голосом диктора Левитана. С самой войны Марья мечтала, чтобы Левитан, который читал по радио сводки Совинформбюро, объявил на всю страну: «А теперь важное сообщение для Маши – жителя села Малые Опята! Уважаемая Марья, к вам по ошибке пришла похоронка! Ваш муж живой!».
Сюжет изобилует метафорами и аллюзиями. Героини в лесу встречают фашистов. «Никак не пойму, откуда в наших лесах фрицы взялись?» – недоумевает Прасковья. «А ты у Гитлера хвост видала?..» – спрашивает Марья (зрители старшего поколения, что застали послевоенное время в детском возрасте, наверняка помнят образец народного фольклора: «Внимание, внимание, говорит Германия! Сегодня утром под мостом поймали Гитлера с хвостом»). У Марьи и на этот бред есть своё «логическое» объяснение: «Много в наших лесах разной нечисти. Проведали они, что мы к мужьям идем, и давай палки в колеса… А нас голой рукой не возьмешь!».
Даже сказочная и мистическая нелепица в пьесе имеет свой праобраз в обычной жизни. Красноармейцы – Аркадий (актер Александр Сухарев) и Саша (актер Михаил Подзолко), которых героини встречают в лесу, оказываются персонажами знаменитого фильма «Два бойца», в котором роль одессита Аркадия исполнил Марк Бернес, а «Сашу с Уралмаша» играл Борис Андреев. И этот эпизод – отражение светлых грёз юной Прасковьи, которая во время войны несколько раз смотрела это кино и, глядя на бойцов, представляла среди них своего Гришу.
Метафоры вплетаются в общую канву сюжета, добавляя ему трагической остроты. Марья вспоминает, как накануне прихода почтальона с похоронкой рухнул навес во дворе, а дядька Анисим сказал: «Не горюй, не беда. Беда придёт, когда небо рухнет». Так и случилось. Но и тогда Марья нашла в себе силы жить дальше, вглядывалась в ночное небо и представляла, что Иван стал звездой и смотрит вниз на нее. Даже имя ей дала – «Рядовой Иван Марьин».
Режиссер Ирина Баранникова осознанно отказалась в спектакле от нескольких сцен, которые есть в тексте пьесы. У автора, написавшего «Марьино поле» в 2004 году, вероятно, были свои причины саркастически показать реальных исторических деятелей. Но сегодня зрители вряд ли нашли бы объяснение даже выдуманным эпизодам с их участием.
И, наоборот, мизансцены, которых не было у драматурга, трогают безмерно – вдовьи песни, больше похожие на плач (музыкальное оформление спектакля почётного работника культуры Ставропольского края Евгении Сафроновой; хореография, пластика почётного деятеля искусств Ставропольского края Елены Днепровской). В годы войны, когда не осталось в тылу гармонистов, бабы пели без музыки, отбивая такт ногами, и называлось это «сухопляс». Марья, Серафима и Прасковья поют о своём горе на фоне фотографий военного времени, и оттого их история перестает быть мистической, выдуманной.
Разговор героини со Смертью в финале подводит черту. Такова судьба Марьи испокон веков – ждать своего Ивана с поля боя, любить, верить и надеяться, что он вернётся… Даже если пришла похоронка и прошло уже много лет. Вся наша Россия – Марьино поле, пропитанное кровью погибших бойцов и политое слезами вдов и матерей. И только любовь помогает каждой весной прорастать на этом поле зёрнам, чтобы жизнь продолжалась.
Фото Ставропольского академического театра драмы имени М.Ю. Лермонтова
