Турбаза «Осетия». Июль 1985 года
Окончание. Начало в № 195 (2023 г.), №5 (2024 г.).
Горы будят лучшие чувства в человеке
Надо сказать, что мне всего шестнадцать лет, но так сложилось, что я стал негласным лидером в нашей группе. Со мной выходит на гору ещё четверо ребят, все они немного младше меня.
Мы идём прямо через лес, который вскоре заканчивается, там находим тропинку, по которой взбираемся наверх. На склоне горы приходится работать на три, а иногда на все четыре точки опоры. Отдыхаем через каждые двадцать метров, останавливаемся, чтобы отдышаться и посмотреть в бинокль на окружающие нас горы.
До вершины остаётся метров сто, когда на тропинке кто-то появляется. Мы думаем, что нас опередила какая-то группа, но это только инструктор. Ирония судьбы – группа этого инструктора отказалась идти наверх, а у нас всё наоборот, инструктор спит в палатке, мы ушли самовольно.
Когда поднимаемся на вершину, перед нашими глазами открывается величественная картина. Мы видим всё Цейское ущелье, начиная от реки, лента которой вьётся далеко внизу, крохотных домиков сел и кончая заснеженными вершинами большой Цейской подковы. Из того ущелья, что находится за нашими спинами, ветер несёт сплошной фронт туч. Они взмывают вдоль склона и, сталкиваясь со встречным течением воздуха, закручиваются и уходят назад, в бездну, неведомую для нашего взора.
Я смотрю на эту круговерть и с лёгким сожалением думаю о том, что со мной нет моих лучших друзей, лишь четверо ребят из нашей группы, с которыми я могу разделить радость покорения первой вершины.
У обелиска мы находим записку, где написано, что вершина в высоту достигает 3100 метров. Поднявшиеся сюда раньше желают нам всего самого наилучшего. Должен признать, что в горах все туристы очень доброжелательны и приветливы, горы будят в людях лучшие чувства, и это очень приятно.
Мы тоже решаем оставить свою записку: «27.07.1985 трёхтысячник пик Туриста покорён пятёркой отважных грозненцев. Наши ботинки подмяли под себя юго-западный склон горы и оставили ущелье далеко внизу. Мы юны, но знаем, что нами будет покорён ещё не один пик. Мы верим в счастливый «ветер странствий» нашей молодости и желаем всем, штурмовавшим пик, счастливых минут на его высшей точке. Радости вам, любящие суровую красоту гор!
И как вокруг ни хорошо,
А впереди – чудесней,
И пусть, как сказка, день прошел,
Но завтра – интересней!»
Вот такое настроение владеет нами, когда, разглядывая окрестности в бинокль, мы замечаем выше по гребню телевышку. Недолго думая, отправляемся к ней.
Когда минуем седловину и подходим к зданию, встречаем мужчину, он приглашает нас пить чай. На станции трое работников.
Мы долго беседуем. Хозяева станции рассказывают нам, что летом дежурят здесь по две недели, а зимой – по месяцу. Зимой машина сюда подняться не может и приходится подниматься пешком.
Нам показывают дом: обстановка мужская, суровая, все комнаты очень красиво отделаны, в гостиной на стенах картины художника, который здесь жил некоторое время. Есть бильярд, нары для гостей, искусно сделанные над входом и спрятанные занавеской, баня с парной, комната с аппаратурой и кухня с прихожей. Попав сюда, я понимаю, что это совершенно другой мир, отличный от того, к чему мы привыкли внизу, с другими мыслями и чувствами. И таких людей, как наши гостеприимные хозяева, я раньше не встречал. Мне кажется, что это недостижимый идеал – работать в горах, в полном уединении, заниматься творчеством и каждый день видеть окружающую красоту. Даже жаль уходить, но гость без меры – плохой гость.
Мы прощаемся с хозяевами и уходим, возможно, никогда сюда больше не вернемся. Почему-то всегда теряешь тех, в ком видишь настоящих и нужных тебе людей.
Мы спускаемся вниз по дороге и с последнего поворота, откуда видно людей наверху, машем руками. Трое наверху отвечают тем же. Ещё несколько шагов, и они остаются лишь в сердце. Грусть завладевает мною. Как неусыпные стражи встают два вопроса: зачем и почему? Кончается мой сон, рассеиваются грёзы. Но в сердце остаются трое мужчин на гребне, которых мне не забыть никогда.
Через час мы приходим в лагерь. Нам сообщают, что инструктор крайне недоволен нашим самовольством. Увидев нас живыми и невредимыми, он с видимым облегчением спрашивает: «Всё нормально?» – «Да, всё хорошо», – отвечаю я на правах старшего, и нас отпускают без наказания и нотаций. Еще через час мы собираем вещи и возвращаемся на турбазу.
В одну воду не войти дважды
Восьмой день. Решаем после завтрака идти в посёлок Мизур. Берём две банки тушёнки, хлеб, бинокль и фотоаппарат. Идёт шесть человек, к нашей небольшой группе присоединяются ещё два человека – наша популярность растёт. Этот поход, даже если внизу мы ничего не купим, всё равно оправдается, у нас есть фотоаппарат, а это значит, мы сможем сделать несколько снимков.
Идём быстро, проходим дорогу на Нижний Цей. Болят ступни, сказывается вчерашний поход на пик Туриста.
Сзади хорошо видна вершина Уилпата, самая высокая в районе. Впереди и внизу ущелье укутано нежнейшей дымкой. Светит солнце, мы идём без рубашек и загораем.
Снова останавливаемся возле родника. Начинается «змейка» на дороге, которая должна привести нас в посёлок Бурон. По «змейке» спускаемся очень быстро, но не доходя до Бурона, останавливаемся у статуи Афсати. В осетинской мифологии и нартском эпосе он – божество диких зверей, покровитель охотников и… небожитель. Афсати является одним из самых почитаемых богов в осетинском пантеоне. Будучи покровителем диких животных, Афсати изображался одноглазым стариком с белой бородой, сидящим на высокой горе Адай-Хох, где он обитал. Несмотря на то, что Афсати был одноглазым, он бдительно следил за своими питомцами и строго наказывал тех, кто нарушал его законы. По одному из них, каждый, кому он дарил животное во время охоты, должен был делиться с первым встречным из своей деревни частью добытой туши.
В посёлке не останавливаемся, уже перевалило за полдень, а мы не знаем, сколько ещё идти до Мизура. Только через четыре часа после выхода с турбазы достигаем посёлка. Здесь в ларьке я нахожу набор открыток «По Северной Осетии».
Обедать решили на берегу реки, на брёвнах под деревьями. За рекой, на отвесных скалах, старинные башни. Размышляем о том, что было бы здорово к ним подняться, но на это уже нет ни сил, ни времени.
Обратно идём, чувствуя боль не только в ногах, но и в обгоревших лицах. Километра за два до Бурона нас подбирает автобус, до поворота доезжаем с комфортом.
Остаётся самая трудная часть пути. Когда уже взбирались по «змейке» и почти дошли до Цея, нас догнал рейсовый автобус. Через десять минут мы у турбазы, внеплановая экскурсия удалась, ею остались очень довольны. В палате нашего домика я ещё дописываю в дневник впечатления о втором дне похода на гору, но потом засыпаю как убитый.
Девятый и последний, десятый день на базе прошли без походов и экскурсий – фотографии на память, сборы и богатырский сон.
Так заканчивается моя поездка в Цей, в ущелье, куда я приеду почти сорок лет спустя, чтобы снова подняться на Цейский ретранслятор. Никто не встретит нас наверху, не пригласит в дом – мужчины, махавшие нам на прощание с гребня, растворились во времени и пространстве.
Я буду смотреть на любимые Цейские вершины, думать о друзьях и о том, как много лет прошло с тех пор, как побывал здесь в первый раз. Как много лет прошло с тех пор, как я поднялся на свою первую вершину – пик Туриста. Здесь остро почувствую, что можно войти в одну и ту же реку, но войти в одну и ту же воду ты, увы, не сможешь уже никогда.
Фото из архива автора
