Но чем хороши такие воспоминания – они всегда добрые и веселые. Даже если в момент самого события – лет этак …цать назад – было совсем не до смеха.
Очепятки
Понятно, что в день, когда на первой полосе «Вечернего Ставрополя» вышли «Новости Промыленного района», главному редактору и автору материала было не до смеха. Герои информационных сообщений, вышедших под этой рубрикой, все до единого позвонили в редакцию, и голос у них был малорадостный... Но потом и они, и мы вспоминали этот случай с улыбкой...
Дорогие читатели, если вы вдруг видите опечатку в газете, пожалуйста, не делайте скоропалительных выводов... Наши корректоры – профессионалы высокого класса и трудяги большие. Просто газета – это живой организм. Она – как человек, как любой из нас: бывает же, что десять раз все выверяешь и проверяешь, просчитываешь возможные подводные камни и течения, без проблем преодолеваешь преграды, а потом спотыкаешься в буквальном смысле на ровном месте... Вот с опечатками в газете то же самое. Но тут еще срабатывает закон падающего бутерброда, а также поговорки «Редко, но метко» и «Нарочно не придумаешь»... Вот яркий тому пример.
Дело было осенью 1998 года – после дефолта. Кто постарше, помнит, что это было за времечко. Ценники в магазинах менялись по нескольку раз на дню, фирмы «лопались» одна за другой, счастливчиками считались те, кому не задерживали зарплату, пенсии у людей были копеечные... «Вечерка» тогда была в гуще всех этих событий, выходило множество проб-лемных и острых материалов. Но эффект разорвавшейся бомбы неожиданно возымело обычное объявление на восьмой полосе газеты о том, что тогда-то и тогда-то должно состояться собрание ветеранов в большом зале Дворца культуры и спорта профсоюзов. Дело в том, что в словах «в зале» вместо буквы «л» была пропечатана буква «д».
…В день выхода этого объявления мне «повезло» дежурить на «Горячем телефоне», и было ощущение, что в городе этим утром вдруг не стало текущих крыш, скандальных соседей, роста цен и прочих вещей, о которых обычно спешили сообщить нам горожане. Каждый звонок был посвящен конкретно месту проведения собрания ветеранов. И самое ласковое из услышанного за дежурство звучало следующим образом: «Мы и так все в ж.., и вы еще туда же!» И только на последних минутах в буквальном смысле «горячей линии» в трубке прозвучало интеллигентно и доброжелательно:
– Здравствуйте, девушка...– Здравствуйте, – выдохнула я, думая, что звонивший дедушка наконец расскажет что-то о нерадивом дворнике или, наоборот, поблагодарит врача за лечение или соцработника за внимание...
…Но не сбылось... Дедуля звонил-таки по поводу собрания, правда голос его по-драгивал не от гнева, а от с трудом сдерживаемого смеха.
– Вы читали объявление? – нежно поинтересовался он.– Конечно, – вздохнула я...
– Вот и мы прочли, – мой собеседник уже не сдерживал смеха, – и растерялись. Сидим мы трое друзей-фронтовиков, и все трое худосочные. Вот мы читаем и думаем: где же наших товарищей искать?
Мы еще поговорили, пошутили, я, конечно, поблагодарила за то, что отнеслись к досадной опечатке с чувством юмора.
– А в нашей жизни без чувства юмора выжить сложно, – сказал мне дедушка.
Ну да, мы тоже над собой шутили – даже рубрика была «Очепятки»...
«Горячий телефон» – смешно и немножко грустно
Вообще-то, с «Горячим телефоном» недоразумений было много и без опечаток. По этой причине и пришлось в свое время отказаться от этой очень популярной у наших читателей рубрики. Когда ты два часа принимаешь звонки, а потом прямо «с колес» даешь подборку в номер, невозможно все проверить и перепроверить. В результате иногда возникали вот такие ситуации.
Позвонила как-то на «Горячий телефон» бабуля. Точнее – она несколько раз звонила, жаловалась, что по вине врача-ветеринара у нее умер котик. Мол, звонила в лечебницу, вызывала на дом, а он приехал только на другой день и котика не спас. Мы каждый раз объясняли бабушке: мол, не знаем, почему это случилось, что за диагноз был – может, и нельзя было спасти... Но бабуля плакала, и на следующий день вновь звонила на «Горячий телефон». И я в результате дрогнула – сама кошатница, знаю, как тяжело своих пушистиков терять... А у старушки никого больше и не было – одинокая она, котик единственным родным существом для нее был. Написала я обо всем очень аккуратно, никого не обвиняя, добавив, что ветеринара мы тоже готовы выслушать, поскольку сама бабушка даже фамилию врача не знала, как и номер клиники – она туда по телефону звонила, который никак не могла вспомнить...
…На следующий день мне позвонил этот ветеринар. Тут надо заметить, что на дворе стоял год, наверное, 2000-й или 2001-й, то есть ветеринарные клиники были совсем не так оснащены, как сейчас... Нет, этот парень не ругался, даже пытался шутить:
– Понимаете, – говорил он, – эта бабушка звонила, и я ей пытался объяснить, что мы по вызовам не выезжаем, у нас даже транспорта для этого нет. Вы б видели здание, в котором мы работаем – его как в 1943-м немцы танками не додавили, так оно с тех пор и стоит неремонтированным. Какой там транспорт, какая «скорая помощь» для котов?.. Даже речи об этом нет. Я бы, наверное, съездил к этому бабушкиному котику сам в первый же день, но приболел. На второй день был в их районе, решил зайти, посмотреть, что там с котом. Сам, по своей инициативе... Но помочь животному уже нельзя было...– Так, давайте уточним, в каком состоянии находился котик, когда вы пришли?
– Да труп!
Я не могла видеть мимику и жестикуляцию врача, но мне кажется, он даже руками развел, отвечая на последний вопрос.
К слову, бабушке мы потом подарили маленького игривого котенка. Она была очень рада...
А вообще, воспоминания о «Горячем телефоне» у меня добрые... В памяти осталось хорошее. Например, бабушка, которая позвонила пожаловаться, что ее мужа – ветерана войны – не госпитализировали из-за отсутствия мест в отделении. Мы тут же дозвонились до главврача больницы, он немедленно перезвонил этой женщине, как она потом рассказывала, даже укорил ее: почему, мол, сразу к нему не обратились. Короче, для ветерана нашлось не просто место, а отдельная палата. Бабушка рассказывала мне обо всем недели через две-три, уже после того, как мужа выписали из больницы.
– Вы понимаете, в ту первую ночь в больнице мужу стало очень плохо. Если бы он был не в стационаре, вряд ли бы успела «скорая»... Сейчас уже все хорошо. Я просто звоню вам сказать, что вы и вся «Вечерка» для нашей семьи теперь – родные люди...
…Ох, сколько же людей для нас, журналистов «Вечерки», за годы работы стали родными.
Под крылом «Амура»
Интересно получается, если задуматься: в газете даже курьезные ситуации связаны с жизнью, победами и бедами государства Российского.
Один протяженный во времени курьез случился с нами на фоне весьма позитивного для Ставрополя события – перехода на шестизначные телефонные номера осенью 1995 года. Времена были сложные, и открытие новых АТС действительно было достижением. К тому же мы вроде как вырастали в статусе, оставляя позади маленькие города, у которых было только пять цифр в номерах. В общем, это был прорыв.
Нашу редакцию, тогда находившуюся на улице Советской, подключили к новой станции и дали новые номера, начинающиеся на 26. Юго-Западный район, который в пятизначную эпоху начинался с цифры 6, просто получил дополнительную семерку в начале номера. Получилось 76.
…Наши редакционные телефоны и так не безмолвствовали в течение рабочего дня, но тут число звонков сильно увеличилось, причем вместо «здрасьте» они сплошь и рядом начинались с вопроса: «Сколько у вас стоит час?». На вопрос: «Час чего?» – звонившие, как правило, начинали гоготать, игриво вопрошая: «Че – прикалываешься?»...
Причину мы с соседкой по кабинету Люсей Ковалевской поняли быстро: наш новый номер лишь на одну начальную цифру отличался от телефона фирмы «Амур», поставлявшей «утомленным солнцем» клиентам доморощенных жриц любви. И разницы между этими номерами жаждущие и страждущие в упор не видели. Как говорил Михаил Задорнов, вам «ха-ха», а у нас с Люсей опыта ведения диалога с клиентами секс-фирм не было. И мужики нам не верили, даже когда мы им пытались подсказать номер «Амура»...
Один диалог особо запомнился, похоже, парень был приезжий, возможно, дальнобойщик.
– Я же вам объясняю: вы ошиблись, вам «Амур» нужен.– Ну.
– А мы – «Вечерний Ставрополь».
– Да мне без разницы.
– Вы попали в газету.
Повисает пауза, потом парень обиженно тянет:
– Девчонки, ну че вы? Я ж по-честному вам звоню... А вы меня типа прокидываете... Ну да, я водила, у меня денег немного... Но я могу соляркой расплатиться!..
…Мне его даже жалко стало, насилу убедила поверить мне на слово и таки позвонить на правильный номер «Амура». Вроде добрый парень, хоть и простой, как правда. Надеюсь, Бог меня простит, что помогла нечаянно греховодникам.
…На самом деле тяжелые лихие 90-е для «Вечерки» были счастливыми. Мы были молоды, верили в лучшее и очень любили свою газету и вас, дорогие читатели. И даже шутили с вами по-доброму. Простите, если кто воспринял какие-нибудь наши первоапрельские шутки всерьез. Например, о том, что Борис Березовский выразил желание избираться на пост губернатора Ставропольского края. Это был 1996 год. Мы предложили горожанам высказать свое мнение на автоответчик. Оставили на выходные, но не утерпели и в субботу сбежались чуть не всей редакцией послушать «глас народа».
Глас был громкий – народ оценил Бориса Абрамовича по всем «заслугам перед Отечеством» и послал по всем «адресам». Правда, были единичные звонки типа: «Борис Абрамович, счастлив узнать о решении возглавить Ставрополье. Готов во всем содействовать. Готов стать доверенным лицом! Адрес такой-то. Телефон такой-то»...
Но многие читатели нас, конечно, раскололи и со смехом поздравляли с 1 апреля. Один звонок особо запомнился:
– Слушайте, «Вечерка», какие же вы молодцы! С утра настроение подняли. Как же я вас, люблю, ребята! А давайте ко мне сейчас приходите всей редакцией. Я картошки наварил. Давайте, приходите – пока горяченькая!
И мы вас очень любим, дорогие наши читатели! Мы стали старше, и время нынче другое – уж точно не такое куражное, каким было в 90-х. Но над настоящей любовью не властны даже самые сложные времена.
