У каждого из нас, проживших на этом свете чуть больше, чем чуть-чуть, то есть людей третьего возраста, есть некие острые, назовем их так, моменты жизненных ситуаций, которые мы помним всю жизнь. И вот я хочу поделиться тем «багажом» своих воспоминаний, который оставил там свой след.
Детские годы чудесные
Ну, начнем с того, что, когда я был совсем маленьким пацанчиком лет пяти-шести, вместе с братом Володей (он старше меня на девять лет) летом мы пошли на греблю в место, где перекрыт маленький ручеек. Там получилось объемное место для сбора воды. Раньше, до революции, здесь была водяная мельница и даже стоял огромный круговой приемник воды, сохранившийся до той поры. Вода затекала в маленькие ячейки, что и заставляло вращаться ось этого деревянного круга диаметром приблизительно 3–4 метра, ну а эту энергию затем переводили во вращение жернова для перемалывания зерен пшеницы в муку.
И вот те, кто жил вблизи этого места, летом там купались, а зимой катались на коньках. Я еще не умел плавать, а хотелось, и я прыгал с дамбы в мелководье и добирался до берега. И, видно, зашел далеко, прыгнул, но дна не достал и стал тонуть. А брат с приятелями сидели за дамбой, то ли играли в карты, то ли еще чем занимались. И наш сосед Виталий, увидев меня, барахтающегося, крикнул: «Василь тонет!» Брат прибежал, прыгнул в воду, вытащил меня, нахлебавшегося воды, и, дав несколько подзатыльников, приказал – родителям ни слова. Я промолчал, когда вернулись домой. А как иначе?
Ну а затем, лет этак через семь, после пятого класса, уже, естественно, я плавать умел, ведь через наше село Петровское протекает речка Калаус и в ней есть места глубоководные. Так вот, теперь мы с приятелями сидели на берегу, а в это время из детского дома привели подростков купаться. И одна девочка зашла далеко и, видно, попала в яму и стала тонуть. Воспитательница бегала по берегу и кричала, звала на помощь. Я, как был одетый, с разгона прыгнул к этой девочке, и она тут же схватила меня за шею и стала пытаться поднимать туловище и голову, заталкивая меня вниз. Как я успел сообразить, что таким образом мы можем утонуть вместе… И я нырнул с ней вниз, после чего она тут же отпустила меня. Тогда я стал подныривать под нее и толкать к берегу. Все получилось. Долго после этого я чувствовал себя этаким героем, спасшим человека.
Еще одно воспоминание: наверное, в этом же возрасте летом меня с группой ребят отправили в пионерский лагерь в Пятигорск. Все мы ехали в кузове «полуторки» на скамейках. И вдруг машина по какой-то причине стала съезжать на обочину и опрокинулась на бок – хорошо, что не «вверх ногами». Все обошлось без переломов, просто получили ссадины и синяки. Ехавший трактор поставил машину на колеса, и мы поехали дальше.
Помню и такой случай из моего детства: у нас в селе в пристройке к дому летом было изобилие мух. И батя решил разобраться с ними: сделал маленький факел и стал тех, кто не хотел покидать жилище, жечь. По всей вероятности, искра попала в какую-то расщелину (а все было сделано из дерева). И уже ночью, когда мы спали, молодые люди, сидевшие на скамейке напротив, увидев начинающийся пожар, стали стучать в ставни. Батя разбудил меня, мы вышли во двор, затем приехала пожарная машина и затушила пламя.
И пожалуй, заключительное воспоминание детских времен связано с тем, что отцу дали путевку в дом отдыха, а мы с мамой, дело было поздней осенью, затопили печь, и она рано закрыла задвижку на трубе. Мы угорели. Я ночью выполз в коридор, тошнило, было очень плохо. Я остался там же лежать, оставив дверь открытой, что и спасло маму.
Утром соседи, увидев закрытые ставни, стали взламывать входную дверь и затем вызвали скорую. Я в больнице был пару дней, а мама отходила долго, и затем восстанавливалась еще некоторое время, не могла учительствовать в школе до конца третьей четверти. Все обошлось, отцу не сообщали: телефонов-то не было в те времена.
Я помню все, что было в моей жизни
Студенчество, армия, обзаведение семьей – все было, как положено, и без каких-либо происшествий.
Ну а когда стал большим спортсменом, то, конечно, во-первых, вспоминается Лондон 1967 года, где проводился очередной чемпионат мира по прыжкам. Пригласили сборную СССР, и нам даже предложили участвовать в соревнованиях, хотя мы не были членами федерации. И мы бы согласились, но в связи с тем, что там была делегация Южной Африки, по политическим соображениям (ведь там был апартеид – угнетение чернокожих) нам запретили. И мы участвовали только в показательных выступлениях, на которых я выполнял элементы, недоступные чемпиону мира, американцу Стиву Эллиоту. И тогда мне был присвоен неофициальный титул «Мистер Джампер» – мистер прыгун.
Затем всплывает в памяти интересный эпизод 1974 года. Буквально за пару месяцев до чемпионата мира в Москве нас, сборную, командируют в Америку, где мы в течение трех недель выступали в составе американского цирка. Американский цирк – это не наше шапито. Представления проводятся на огромных спортивных крытых стадионах, где проходят мировые соревнования по баскетболу, боксу и т. д.
Мы выступали в помещении, рассчитанном на 70 тысяч зрителей. И там, на огромном поле, представление идет на трех или пяти манежах одновременно, причем на каждом – своей направленности. Запомнилось то, что все воздушные гимнасты, как и канатоходцы, работают без страховочных приспособлений, чтобы страх за их жизнь распространялся и на зрителей.
И еще: дрессировщик львов открывал пасть этому зверю и засовывал туда свою голову. Ничего подобного я раньше никогда и нигде не видел.
Цель нашей командировки в американский цирк была в зарабатывании валюты для Минспорта (тогда спорткомитета). И мы заработали сто тысяч долларов – по тем временам огромные деньги, наличными, которые в своем чемодане вез руководитель делегации. И вдруг в Шереметьево весь багаж прибыл, а наш нет. Он пришел только через неделю, и деньги были на месте. Зато чего стоили эти семь дней нашему руководителю, он поседел за то время.
В одном из прошлых своих материалов я рассказывал, как в 1982 году на чемпионате мира в Англии пытался пробежать марафон по кругу стадиона, но не смог – поворотами «задавил» колени. Это тоже яркое воспоминание.
Затем в начале 90-х нас с сыном пригласили в Южную Африку для методической и практической помощи в развитии акробатики, прыжков на батуте. Там работал наш коллега из Азербайджана. И поселили нас в красивейшем национальном парке в доме-бунгало – это отель, в котором рядом на закрытых территориях обитают звери. Этакая полусвобода: жирафы, обезьяны, львы, носороги. Но все на своих площадках. А я каждое утро делал пробежки – 5–7 км. И вот утром, пробегая мимо одного вольера, я услышал такой рев (раскаты грома – не ровня!), а за сеткой в двух шагах увидел этого рычащего льва в рост человека. Рядом был кустик, я как бы спрятался за него, а затем, выглянув, понял, что это не я стал причиной его недовольства, и побежал дальше. И вдруг прямо под решеткой увидел свежевырытую яму. Ну, думаю, добегался, парень. И больше там не бегал. Так, оказывается, причина обеспокоенности льва была в том, что в соседнем вольере львица родила малыша. А старый лев-отец, боясь будущей конкуренции, пытался лишить его жизни, и потому самку перевели в соседний загон. Вот такие у них порядки, у львов. Но львица, конечно, в природных условиях за малыша будет драться с его отцом.
Я уверен, что у каждого человека есть что вспомнить. Вспоминайте и записывайте, а затем издадим книгу – «Я помню все, что было в моей жизни».
Фото из архива автора и редакции
