Как на войне

Корреспондент «Вечернего Ставрополя» принял участие в курсах экстремальной журналистики «Бастион»

Голову ниже, - после взрыва возле автобуса все и так пригнулись, но забежавшие в салон внимательно следили, чтобы никто и не вздумал её поднять. Если что, свидетели им не нужны, да и заложники должны полностью подчиняться. Для этого захватчики громко кричали на всех и запугивали. – Голову ниже! Кончай водителя!

Автоматная очередь, запах пороха. Пленников выводят из автобуса, на который «боевики» напали посреди какой-то дороги на военном полигоне «Раевский». Тех, кого вывели, ставят на колени, чтобы дальше увести куда-то в лес. Голова все так же опущена. Видишь только землю, ноги «боевиков», максимум, пулемет в руках и, может, соседа по несчастью. Стараешься прикрываться от летящей в лицо пыли, если стреляют где-то рядом с головой в землю, чтобы напугать. И даже если в голову приходит мысль, что это все понарошку, старательно отгоняешь её, пытаясь убедить себя в реальности происходящего ужаса, нападения, пленения, унижений и трупа на обочине. В реальной непредсказуемости и тяжести бытия. Иначе какой смысл в этом?

- Голову ниже! Встать! Держись за впереди идущего! Сесть! На колени! На колени, я сказал! Встать! – понятно, что разные команды даются, чтобы сломать психологически. Поди разберись, кому подчиняться, чтобы не получить сапогом. Да и вообще выжить – это большое искусство. В обычном университете такому не научат.

Межведомственные учебно-практические курсы экстремальной журналистики «Бастион» - вынужденная мера. Во время двух чеченских кампаний и в других войнах погибли, попали в плен или пропали без вести много российских журналистов. Часто — просто по незнанию элементарных правил безопасности. Не появятся знания о том, как стелются осколки от снаряда гранатомёта или что делать при обстреле снайпера.

Другая проблема, из-за которой появились курсы, заключается во взаимодействии журналистов и силовых ведомств. Из-за разных взглядов на жизнь договориться иногда трудно, и получаются казусы вроде тех, когда репортеры выдают в эфире или на страницах печати то, что ставит под угрозу жизни бойцов или мирных жителей.

Чтобы снизить количество жертв среди нашей братии и количество инцидентов и недопонимания, Союз журналистов Москвы совместно с Министерством обороны разработали специальную программу для журналистов, работающих в «горячих точках». В 2006-м в подмосковном Солнечногорске прошли первые курсы «Выстрел». Тогда программу обкатали на опытных военных журналистах, не раз бывавших в «горячих точках». Теперь курсы «Бастион» проходят два раза в год уже шесть лет. Двенадцатый поток проходил в сентябре в Новороссийске и Анапе.

На этот раз пятьдесят журналистов и специалистов различных ведомств, которым приходится или придется работать в условиях войны или чрезвычайного положения, приехали в гости к 7-й гвардейской Краснознаменной, ордена Кутузова II степени десантно-штурмовой дивизии (горной). В общем, соседствовали с легендарными десантниками. Дивизия проявила себя во время Великой Отечественной войны, сражалась в Афганистане, боролась с террористами на Северном Кавказе, а в 2008 году личный состав успешно выполнял задачи во время операции по принуждению Грузии к миру. За время существования дивизии 10 человек удостоены звания Героя Советского Союза, 18 военнослужащих – Героя России.

Воинские подразделения части расположены в четырех гарнизонах: Новороссийском, Темрюкском, Анапском и Ставропольском. Даже те, кто никогда не служил в армии, могут представить себе, на что похожа жизнь в воинской части ВДВ, если до этого были в пионерлагере. Все почти так же: режим, совместные завтраки, обеды и ужины в столовой, построения, утренние зарядки (на «Бастионе» они были по желанию) и море в десяти минутах ходьбы. Только в таком лагере вожатые строже, да и веревочный курс для журналистов длился всю неделю и был круче.

Правда, наверное, те, кто служат, не согласились бы с таким сравнением. Служба на отдых не похожа. Журналистам, приехавшим на «Бастион», это стало понятно с самого начала. День длился так долго, что казалось каждый - за два.

Подъем в шесть утра, завтрак - и в автобус. Во время пути из Анапы в Новороссийск кто-то досыпал после ночных купаний в море – другого времени не найти, кто-то общался, а кто-то просто любовался прекрасным видом за окном.

Осень только коснулась района Черноморского побережья, где нам предстояло учиться.

Вся первая половина дня была посвящена лекциям. Сотрудники Национального антитеррористического комитета, МЧС, полиции, МИДа, психологи и военные журналисты рассказывали о своем опыте, давали советы и иногда говорили о том, как они представляют себе работу журналистов в тех или иных ситуациях. И последнее – особенно важно.

Дело в том, что в разных ситуациях, будь то контртеррористическая операция или освобождение заложников, журналисты и силовики работают плечом к плечу, но цели у них разные. И часто их взгляды на то, про что стоит говорить, а про что нет, расходятся. Конечно, представить себе, что журналисты будут ограничиваться тем, что преподносит пресс-служба какого-нибудь ведомства, сложно, но как понять - стоит ли рассказывать о том, что ты узнал, или это поставит чьи-нибудь жизни под угрозу? Каждый раз выбор приходится делать самому, обдумывать его с учетом обстоятельств. Но знать, что думают по этому поводу представители силовых структур, полезно. Для этого и посадили их с журналистами лицом к лицу на курсах «Бастион», чтобы познакомились и высказали друг другу, у кого что накипело.

Но кроме своеобразного «знакомства», конечно, говорили о вещах, которые оказываются важными на практике. Как справляться со стрессом, что нужно помнить, работая за рубежом, как отличить ваххабита, что надо знать об идеологии терроризма и чем журналист может помочь в противостоянии этой напасти.

После лекций и обеда – на полигон. Есть вещи, которые можно понять, лишь попробовав самому. Если хочешь узнать, как можно распознать мину, то лучше делать это на полигоне, где установлены ловушки, а если задеваешь такую, то метрах в десяти раздается взрыв. Не такой сильный, как настоящая бомба, но достаточный, чтобы заложило уши и екнуло сердце. Первой медицинской помощи тоже легче научить на практике - показать, как наложить жгут или повязку на рану. Если уж смотреть, как ездит боевая машина десанта, то изнутри, а снаружи – бежать рядом, чтобы понять, как прятаться за броней от обстрела. Чтобы понять, как двигаться вместе с солдатами во время боя, надо пройти с ними полосу препятствий на полигоне. Десантники учатся отрабатывать на ней свои передвижения, а журналисты – свои.

Даже про разгон участников беспорядков не расскажешь в аудитории. Как действовать, если оказался между разъяренной толпой и ОМОНом, показывали прямо во время импровизированных столкновений. В роли хулиганов оказались бойцы ВДВ, вооруженные какими-то палками. Так они и противостояли стройным рядам полиции и водомету пожарной машины. И с той, и с другой стороны были журналисты. Одни примерили на себя полицейскую шкуру с легкой броней, касками, дубинками и щитами, другие были в толпе. Межведомственная стычка получилась знатной. Казалось, что и солдаты, и полицейские на время забыли про журналистов и увлеклись «пресечением беспорядков». Полетели дымовые шашки и взрывпакеты. В итоге хулиганы оказались в автозаках, а на земле ещё какое-то время лежала пара дубинок, отобранных у полиции. А журналисты могли на своей шкуре узнать, что происходит во время массовых побоищ.

Наверное, одним из самых запоминающихся «полевых» уроков была отработка действий при попадании в плен.

олову ниже, - уже какой раз говорит парень с акцентом. Кажется, подельники называют его Магой.

Сложно сказать, сколько уже времени мы идем по лесу. Руки связаны, на головах – мешки. Хорошо, что это наволочки от подушек. Можно четко прочитать на узоре буквы «ВС». Если бы это были черные мешки, не пропускающие света, эффект был бы куда сильнее, а надежды – куда меньше.

Идти приходится вслепую. Надежда только на того, кто идет впереди и за кого приходится держаться. За тебя тоже держатся. Связка получается та ещё. Знают, куда мы идем, лишь те, кто ведут, – бандиты. И они не прочь провести нас по камням на коленях или через какой-нибудь колючий куст. Все это под аккомпанемент автоматной стрельбы и взрывпакетов.

Кажется, конец. Нас завели в какое-то помещение (оглядеться, естественно, возможности нет).

- Кто хочет умереть? – спрашивает захватчик. – Добровольцы есть? Ты? Может, ты? Нужны три добровольца.

Что отвечать в такой ситуации? Правильного ответа нет. В том и беда. Вскоре нас начали выводить на улицу. После прогулки в лесу свежий ветерок казался настоящим подарком. Судя по всему, мы где-то на возвышенности.

- Все. Это конец, - я напрягся. Что значит эта фраза? – Можете снять мешки.

Можно уже снять или это очередная уловка?

- Да можете уже снять, все закончилось, - видно, кто-то понял, в чем дело.

Перед нами на коленях стоят те, на ком надето что-то камуфляжное. На войне гражданскому лицу – журналисту лучше так не одеваться. Могут пристрелить не разбираясь. Наших пленников тоже расстреливают. Показательно – холостыми в воздух.

Мы все ещё стоим в ряд, ждем, пока разрежут пластиковые наручники. Есть возможность отдышаться. Потом – разбор полетов. Руководил нашим пленением полковник Николай Иванов. Когда-то он сам провел в плену в Чечне четыре месяца, а теперь рассказал нам об ошибках и дал советы.

Нас на следующий день возьмут в плен ещё один раз – экзаменационный. Но пока мы об этом не знали.

Очень кстати было обучение борьбе со стрессом, которое провел Алексей Захаров, военный психолог, эксперт Московского центра защиты от стресса, журналист.

Конечно, есть у «Бастиона» и не только такие очевидные цели, как познакомить журналистов с силовиками и научить их выживать на минном поле. Не зря участники жили не в гостиницах и питались не в ресторанах, а в армейской столовой и спали в армейском общежитии. И сплоченность участников после недели проживания была не слабее, чем у отряда разведчиков. Иначе как рассказывать о тех, чья работа Отечество защищать, не узнав их быта и их самих, не прожив с ними по соседству и не питаясь из одного чана? Попробуй теперь говорить об армии, ориентируясь на какие-нибудь стереотипы. Не получится. Не все, конечно, но многое на своей шкуре испробовано.

Хотя журналистско-армейская жизнь не была похожа на детский лагерь, разъезжаться не хотелось так же, как пионерам из «Орленка»: прощались с надеждой на встречу, с благодарностью друг к другу и к тем, кто нас на курсах оберегал, особенно к офицерам Николаю Кручинину и Антону Гончарову.

Были на «Бастионе» и опытные «курсанты», не раз бывавшие в «горячих точках» или в зонах ЧС, были и те, кто кроме навыков получил за неделю ответ - для него ли это, выдержит, если придется оказаться в такой ситуации в реальности? Ответ, ясно, у каждого свой, но было понятно, что если окажемся в любой точке планеты вместе с теми, с кем провели эту неделю, справимся с любыми трудностями и горы свернем.