Где не ступала нога человека...

Что можно считать достижением в альпинизме? Конечно же, прохождение маршрутов высшей категории сложности. А ещё большое значение и вес имеют первопроходы – новые маршруты на гору, и первовосхождения – это случается тогда, когда на гору поднимаются в первый раз.

«Есть ли на Кавказе горы, куда не ступала нога человека?» – спросите вы? «Конечно, да», – отвечу я. И расскажу вам, как наша грозненская команда сделала первовосхождение в районе горного массива Махисмагали на границе Ингушетии и Грузии в ноябре 1991 года. Сегодня этот малоизученный и заповедный район закрыт для восхождений, и попасть туда просто невозможно. Начнём?

Никто из нас там не был...

Не сказать, что мы долго ждали этого дня. Наши последние проекты в городе Грозном рождались спонтанно и воплощались в жизнь практически молниеносно. Хотя идея этого похода появилась давно, и исходила она от Павла Стебунова. Это он мечтал подняться в верховья Нелха, правого притока Ассы чуть выше Таргимской котловины. Мы много раз видели эти самые верховья со Школьного перевала, а в начале 1991 года я даже запечатлел их на слайды 400-миллиметровым телевиком, значительно приблизив незнакомые вершины.

Никто из нас там не был, за исключением тренера Вячеслава Смирнова. Он проходил в 1985 году туристический маршрут высшей, шестой категории сложности, 28 дней со множеством «троечных» перевалов, с началом в боковом ущелье Дарьяла – Кистинке и завершением у вершины Диклосмта, на границе с Дагестаном, за которую его группа в свое время взяла серебро на Всесоюзном чемпионате по туризму. Мы же не ставили себе грандиозных задач, хотели скромненько выскочить куда-нибудь повыше с разведывательными целями.

С российской стороны в цирке Махисмагали не было ни одного классифицированного маршрута на вершины. Да оно и понятно: весь цирк – северной экспозиции. К тому же хребет сложен филлитовыми сланцами, если кто сталкивался, сразу поймёт, о чём я говорю. А вот грузины на юге сделали несколько маршрутов второй и третьей категории сложности.

Над Кайджанами – тучи

Итак, ранним ноябрьским утром наша группа – Константин Колокольников, Александр Буренков, Валентин Новичков и я, Александр Плотников, стоим с рюкзаками на автовокзале, поджидая свой автобус на Орджоникидзе. Чёткого плана у нас до сих пор нет. Мы хотим и на Кайджаны, где можно пройти траверс 3А категории, и на Махисмагали. Ну а в крайнем случае, если не попадём в окно хорошей погоды, пойдём на Гиреч, где мной и Буренковым к тому времени уже исхожены все вершины, и даже не по одному разу.

В 7.25 подходит наш автобус, и, как скажет Костя в своих дневниках: «Четыре барина радостно и облегчённо вздыхают». Мы без суеты грузимся, всё на этом выходе делаем спокойно, и отчаливаем, который раз повторяя путь по Чеченской равнине, не зная ещё, конечно, что выход этот – последний, и когда будет следующий – неизвестно. Я не сплю в автобусе, дорога идёт вдоль гор, на которые в хорошую погоду можно неотрывно смотреть.

В Орджоникидзе въезжаем какими-то задворками, но вовремя. Здесь у нас обычно остаётся час до автобуса на Джейрах, но на этот раз автобус не приезжает. После четырёхчасового ожидания нам надоедает, и мы грузимся в «кавзик», идущий до селения Эзми. Ещё целый час он едет до моста возле селения Чми, и в 14.30 пополудни мы выбираемся на свежий воздух в Дарьяле, у въезда в ущелье Армхи. Результат, конечно, неважный, тем более что свежий воздух оказывается весьма холодным: в Дарьяле дует ветер, как всегда, а над Кайджанами висят тучи.

Кто-то восклицает: «Ничего себе, ландыши!», и все лезут за пуховиками. Мне предоставляют возможность подумать: куда же нам плыть, и я решаю в пользу массива Махисмагали. Мы направляемся в село Джейрах и через час в сумерках подходим к мосту через реку Армхи.

После легкого обеда из заготовленных дома вкусностей настроение, ушедшее в минуса, опять ползёт наверх, а температура воздуха, наоборот, вниз. Посовещавшись, решаем: если не поймаем попутку, остаёмся на ночёвку здесь.

Ни один водитель из проезжающих машин не хочет нас подвезти, а сверху тем временем опускается туман. Мы запаковываем рюкзаки, когда появляется бортовой ЗИЛ. Наше счастье – быстро кидаем рюкзаки в кузов, Сашка садится в кабину, мы с Костей моментально «вспархиваем» в кузов, и ЗИЛ рвёт с места. А Валя остаётся на дороге, злой и растерянный. Тут, правда, мы начинаем истошно орать – пешком Валя придёт на ночёвку только к рассвету. Метров через пятьдесят ЗИЛ останавливается. На этот раз Валентин показывает больше прыти, да и мы с Костей помогаем ему, втаскивая в кузов. На доски, покрытые инеем, стелем каремат, мягкий коврик из пенополиуретана, и устраиваемся поудобнее.

Скалы сказочных очертаний

Обмороженное ущелье не радует красотами. Лишь изредка из тумана и темноты выплывают дома, ещё реже – фонари, а больше – скалы сказочных очертаний или какие-то неясные тени в свете фар. Я, знающий это ущелье наизусть, с трудом ориентируюсь, в основном по чередующимся аулам, мостам и уклонам дороги. По поводу погоды у меня нет никаких иллюзий, и, судя по мрачным лицам моих друзей, их мысли витают в том же направлении.

Ингуши довозят нас до башни Белаг, это уже на речке Шилхой и, можно сказать, под массивом Гиреча. До села Гули рукой подать. Добросердечный водитель зовет нас ночевать в недавно отстроенный дом, но мы мужественно идём дальше, хотя никому этого не хочется.

Не успеваем отойти и ста метров, как нас догоняет «уазик», на этот раз грузины из селения Архоти. Я уже немного разогрелся от ходьбы, поэтому переговоры беру на себя. Благо после дву-кратного посещения верховий Ассы мне есть что сказать. Едут грузины в село Гули на свадьбу, но нас подвозят дальше, к домику на границе заказника, где днём злые лесники взимают с пешего по рублю, а с конного – по десять. Ночью тут никого нет, грузины уезжают вниз, а нам остаётся преодолеть серпантин дороги.

В семь вечера мы останавливаемся на ночёвку под Гиречем. Буренков признается потом, что последние триста метров прополз чуть ли не на четвереньках, но этого всё равно никто не видел. Мы и в сладком сне не мечтали уже сегодня добраться под Гиреч, так что день заканчивается более чем благополучно.

К тому времени, когда готов ужин, палатка уже стоит под знаменитым косым камнем на «Трудовских ночёвках», и мы ложимся спать. Завтра у нас трудный день.

Продолжение следует