Нам окопная правда отныне важнее всех истин

Лишь на смертном одре вспоминали о Боге нацисты.

Мы же прежде молились -

Потом начинали дела.

Нам окопная правда отныне важнее всех истин,

Но она не для всех и не каждому будет мила.

И когда мы умрем, эта правда останется с нами,

И никто из живых никогда не узнает о том,

Как на брустверах кровь

По весне прорастала цветами,

Как в боях для себя оставляли последний патрон.

Нам вовек не забыть свист снарядов и яростных вспышек,

Лица павших друзей, детских писем и радость побед.

Посмотрите на нас – из вчерашних мальчишек

На фронтах СВО родилось поколение Z.

Время выбрало нас, и связало одною судьбою,

Кто с мечом к нам придет,

Будет кровью своей отвечать.

Но не надо, друзья, восхвалять нас:

Нет. Мы не герои.

Мы – России сыны,

А сынам должно мать защищать...

Наш сегодняшний рассказ о двух ребятах, которые тоже не считают себя героями: о двух десантниках, двух братьях – Игоре и Александре Луганских.

Они погодки – Игорю сейчас 29, Саше – 27. Оба контрактники с 2014 года. Воинские специальности, правда, у братьев разные: старший – санинструктор, младший — замкомвзвода, командир отделения разведроты 247-го гвардейского десантно-штурмового полка.

Говорят, что контракт решили заключать, когда еще на срочную призывались. Было с кого пример брать: отец всю жизнь в милиции прослужил, дядя – в армии. Оба – ветераны боевых действий. Сыновьям вот тоже выпало Родину защищать... Парням служба нравилась – особенно они гордились тем, что служат в разведроте. Разведка – это элита ВДВ. Она первой всегда идет. Самые сложные боевые задачи выполняет. Вот и под Новокаховкой выполняла. Было 26 февраля 2022 года. Третий день спецоперации. Уже в первый день братья прошли боевое крещение – каждый в своей батальонно-тактической группе. Так уж получилось, что приданы они были разным группам. Но виделись по нескольку раз в день. Старший обязательно находил младшего. А тут перед выходом Сашкиной группы на боевую задачу Игорь брата не нашел, очень он хотел его увидеть, хотя бы минуту с ним побыть – как будто чувствовал что-то... К сожалению, оправдались самые плохие его предчувствия. Батальонно-тактическая группа попала в огневую засаду. Игорь говорит, что понял это, слышал звуки того боя, но ничем не мог помочь – даже связи не было... И пробиться к своим десантники не могли. На второй день Игорю сообщили, что его брат погиб, а он в круговерти оказания помощи раненым все пытался вспомнить, просчитать время, когда это случилось, и не мог. А главное – парень не знал, что он скажет отцу, который незадолго до того перенес операцию на сердце. Какие тут можно подобрать слова! Но Саша был жив, и ни на секунду не терял веру в спасение – когда был ранен в правую руку и отстреливался с левой, когда пуля пробила легкое и стало трудно дышать, когда после очередного попадания их БМД загорелась, и он чувствовал, что начали гореть ноги. А Саша в этот момент просил Бога об одном – позволить ему покрестить сына.

Сейчас 27-летний парень рассказывает об этом просто, даже с улыбкой: мол, говорят же, что человек в жизни должен сына родить, дерево посадить, дом построить. Все вроде получилось. Только вот сына покрестить не успел...

И Бог услышал его молитву. Друг-товарищ Дима Летунов вытащил Александра из горящей машины, снял пробитый пулями бронежилет, как-то перевязал раненого, оттащил от дороги ближе к лесу, забросал обмороженной прелой листвой и перед тем как пробираться к своим – за помощью, сунул ему в руку гранату: мол, с ней спокойнее.

Погибнет потом Димка – умрет от ран в госпитале. А Александр навсегда благодарную память о нем сохранит – жизнью он Дмитрию обязан.

Ведь не заметили его укры, что в 30-40 метрах от него бродили по полю, костры жгли, раненых добивали. Правда, потом двое нацистов, что на мотоцикле по дороге проезжали, рассмотрели-таки забросанного листвой русского солдата. Александр слышал, как они приближались к нему и как тот, что помоложе, говорил старшему: мол, голову этому орку отрежу, привяжу к мотоциклу. Что боец живой, нацисты не поняли – по ногам пинали, а ноги у Саши как мертвые были – уже не чувствовали ничего, не действовали... Граната в руке их напугала – наверное, решили, что тело солдата заминировано. Они ж по себе судят. Но тем не менее, слава Богу, что так подумали... Побоялись трогать.

И снова потянулись часы ожидания длиною в вечность.

Сергей Лобанов об этом потом стихотворение написал:

Ты выжил там,

Где властвовала смерть.

Она тебя, мой брат,

Три дня пытала.

Ты мог бы сдаться,

Мог бы не терпеть,

Но для тебя погибнуть было мало.

Израненный, средь дыма и огня

Боролся ты с чужой февральской стужей,

И чтобы жажду как-то усмирить,

Ты ел кровавый снег и пил из лужи.

Бои гремели где-то в стороне,

Рвались снаряды, голосили мины.

Едва дыша, ты думал о жене

И некрещеном годовалом сыне...

На третью ночь тебя нашли свои,

Играло небо звездною картечью,

И даже громогласные бои

Не заглушали звуки русской речи.

...Живи, мой братец,

Всем смертям назло.

Со временем затянутся все раны,

И знай:

Тебе не просто повезло -

У Бога на тебя

Другие планы.

…За такие часы даже очень молодой человек может повзрослеть на целую жизнь. Саша не хотел думать о плохом, но волей-неволей все время думал о том, что он сделал и не сделал на этом свете. На второй день он записал на телефон прощальное видео своим родным, положил мобильник около себя... И все-таки он верил, что за ним придут ребята, брат.

А Игорь, которому уже передали, что Сашка жив и раненый ждет помощи, просто сходил с ума. Он и еще семеро ребят были готовы идти туда, на подконтрольную врагу территорию, чтобы вытащить Александра, но командиры им запретили. 27 февраля они, скорее всего, туда еще не пробились бы...

Пробились 28-го, но у леска под деревом Игорь нашел только разорванную сумку брата. Выяснилось, что Александра подобрали наши – ребята из 34-й бригады...

…Александр помнит, как услышал приближающийся гул моторов с нашей стороны, как готово было выскочить из груди сердце – он понял, что спасен... Говорит, что такой прилив сил ощутил в тот момент, казалось, сможет встать и идти в бой. Но до «встать» было еще далеко.

Не только в полевом госпитале, но и в Симферополе и впоследствии в госпитале имени Бурденко в Москве врачи не делали оптимистичных прогнозов. Руки и ноги у Александра не действовали. Но даже в такие тяжелые моменты парень свято верил, что он сумеет восстановиться...

Сложнее было принять смерть своих друзей из разведроты. Первое время он даже боялся у сослуживцев спрашивать о судьбе товарищей... Конечно, было очень тяжело, особенно когда приходили родители, вдовы погибших ребят из его взвода... Был у него в подразделении паренек – контрактник, совсем мальчишка 18 лет.

– Когда все началось, – рассказывает Александр, – я его так «прятал», в самый защищенный танк сажал... А вот получилось, не уберег...

Сколько же раз я слышала такие откровения от тех, кто войны пошел. Живых мучает чувство вины перед мертвыми, даже если вины-то никакой нет... Как у Высоцкого: «Жжет нас память и мучает совесть, у кого она есть»...

…В Москве на реабилитации Александр провел больше года. Очень помог фонд «Своих не бросаем». Парень смеется: мол, я еще на коляску не научился пересаживаться, а мне уже ее привезли.

Вернувшись в Ставрополь, поначалу было расстроился – система реабилитации по его профилю в крае только выстраивается. Хорошо поставлена эта работа в 3-й городской больнице и в «Опоре». Это частная компания, но для участников СВО ее услуги бесплатные.

Радует, что у нас все-таки есть частные организации, которые во главу угла ставят социальную ответственность и проявляют человечность.

Но при этом я с удивлением узнала, что Александр Луганский (участник боевых действий, инвалид, кавалер ордена Мужества) продолжает платить за обучение в вузе. А ему льготы и квоты положены...

А вот по здоровью динамика очень хорошая, потому что Александр большой трудяга и делает все, чтобы как можно скорее встать на ноги.

Вспомнив финал стихотворения Сергея Лобанова: «...Тебе не просто повезло – у Бога на тебя другие планы», я поинтересовалась, а какие у самого Александра планы на будущее.

– Очень большие, – ответил он. – Собираюсь продолжать службу в военкомате. Есть предложение о работе в учебном центре в Гудермесе. Ну пока по матчасти. Впоследствии – инструктором. Я же имею хорошую альпинистскую подготовку, проходил курсы инструкторов по прыжкам с парашютом, по запуску беспилотников. Я еще очень много могу сделать.

Игорь продолжает службу в нашем десантно-штурмовом полку. Александр Луганский тоже в списках 247-го ДШП значится. Служит здесь младший брат Саши и Игоря – Кирилл, а также еще два брата – двоюродный и троюродный. Такая вот династия.