Мы будем помнить вас всегда... Спасибо, мужики!

В недавние – «условно мирные» – времена в праздничный номер, посвященный Дню защитника Отечества, мы ставили материалы несколько иной тональности (за редким исключением). Чаще всего это были очерки о людях, посвятивших жизнь военной службе, об офицерских династиях, потому что история России, ее свершений и побед, ее торжества и ее памяти – это в первую очередь люди. Многострадальная и славная история нашей страны соткана из людских судеб. История, которая развивается по спирали, сегодня вновь пишется кровью, нынешние защитники Отечества, как и 80 лет назад, приносят на алтарь будущей Победы собственные жизни... И на флагштоках, закрепленных на башнях российских танков и БТРов рядом с российским триколором трепещут алые знамена Победы... Теперь уже язык не поворачивается назвать их «копиями». Никаких копий – у нас снова идет Великая Отечественная, и снова Россия воюет с фашизмом, который взращен и вскормлен нашими врагами на некогда родной и любимой нами украинской земле. Поэтому и нынешний праздник, как и будущий День Победы, у нас – со слезами на глазах... Тем более что после 23 февраля сразу наступит 24-е – годовщина начала специальной военной операции на Украине.

Всегда готов был помочь

…Наш 247-й гвардейский десантно-штурмовой полк понес первые потери уже 24 февраля, но самые большие – 26 февраля прошлого года, когда под Ново-Каховкой Херсонской области попала в огневую засаду разведрота ставропольских десантников.

В редакцию обратилась вдова гвардии младшего сержанта Даниила Луценко – Анна с просьбой рассказать о ее муже, погибшем именно там, в бою под Ново-Каховкой... «Мне важно, чтобы была память», – сказала она.

Аня проводила мужа в его последнюю командировку в ночь на 27 января, сразу после дня рождения Даниила... Вроде все было как обычно – приезжали его родители, поздравили, посидели за праздничным столом. Потом он уехал на учения в Крым. А Аня с 7-летней дочкой Аришкой остались ждать.

В семьях военных даже маленькие дети знают всю полномерную тяжесть этого простого слова «ждать». Оно наполнено тревогой, ожиданием звонков, любых весточек от папы, а еще воспоминаниями и мечтами о будущей встрече.

За семь лет супружества Аня научилась справляться с чувством щемящей тревоги, которая порой накатывала во время командировок мужа. В первую свою горячую командировку Даниил уехал на следующий день после свадьбы.

Но в этот раз они с дочкой, казалось бы, могли не волноваться – плановые учения в Крыму проводились каждый год в конце зимы – начале весны... Но Анна все равно волновалась... Хорошо понимала, что мир висит на волоске от войны... Они обсуждали это с Даниилом – он ничего не скрывал от жены... Они были не просто супругами – они были друзьями, с детства.

Оба выросли в Зеленокумске, и подростками были в одной компании. Часто общались. Даниила друзья-приятели очень любили – он всегда был душой любой компании. И в школьные годы, и в студенческие, и в армейские. Легкий на подъем, легкий в общении, при этом – очень глубокий и умеющий сопереживать человек. Об этом говорит практически каждый, кто знал Даниила Луценко: «Его даже не надо было просить о помощи. Даня всегда сам задавал вопрос: «Чем помочь?»...

У них с Аней и любовь-то началась с этого вопроса. У девушки был трудный период в жизни, она в соцсетях развесила эти фонарики-«печальки». И тут Даня пишет: «Что у тебя случилось?»... Аня по-дружески ему пожаловалась. «Слушай, – предложил Даниил. – Давай будем с тобой встречаться! То-то все удивятся!»

Вроде так легко, полушутливо, а оказалось-то все очень серьезно, по-мужски. Даниил именно так и жил: по-настоящему, по-мужски – если принимал решение, то заставить его это решение изменить было невозможно. Бесполезно и уговаривать.

Жизненный выбор

Так, кстати, и с «контрактом» было. Учился-то Даниил Луценко на экономиста в технологическом университете, впоследствии ставшем частью СКФУ. Потом был призван в армию, еще будучи срочником, в марте 2014-го принимал участие в обеспечении безопасности проведения референдума в Крыму (был награжден медалью «За возвращение Крыма»).

Он рассказывал жене, как там все было – в Керчи, в районе Старого маяка. У Анны в телефоне есть запись, где об этом говорит боевой товарищ мужа. Жители Крыма видели в российских военных защиту, улыбались им. Но были и другие – озлобленные, кидающие угрозы или же вкрадчивые советы уходить с крымско-татарской земли... Солдат, особенно молоденьких, провоцировали, старались запугать, грозились устроить им «черную пятницу»... Не распродажу, конечно, а резню...

Уже из других источников знаю, что с этими угрозами выступали провокаторы от Меджлиса, ныне признанной экстремистской и запрещенной в России организации.

Возвращаясь сейчас к событиям 9-летней давности, стоит напомнить, что там поворотным и историческим днем стало тоже 26 февраля, когда едва не дошло до масштабного столкновения и кровопролития возле парламента республики в Симферополе. Но попытка Меджлиса устроить кровавую провокацию тогда провалилась. А сам день стал отправной точкой к стремительному развитию событий, приведших к триумфальному референдуму и возвращению Крыма в Россию. США и НАТО, которые уже рассматривали территорию Крыма как собственную военную базу и плацдарм для войны с Россией, недооценили крымчан и их неистребимую мечту о России и готовность жизнь положить за эту мечту. Недооценили они также Российскую армию и спецслужбы, которые провели блестящую геополитическую операцию. Что важно – бескровную, потому что, судя по количеству изъятой за неделю перед референдумом взрывчатки и задержанных диверсантов, там могло быть все что угодно. Там ведь не только Меджлис работал. Он-то, закормленный и развращенный заокеанскими подачками, давно утратил доверие даже среди большинства крымско-татарского населения. Но на Украине не были запрещены и практически открыто работали в Крыму эмиссары исламистских террористических организаций, готовые сделать из этой территории нечто вроде Сирии...

И всему этому поставили заслон такие парни, как Даниил Луценко и его боевые товарищи. Хотя бы уже тем, что не дрогнули, когда их пытались спровоцировать или запугать некой «черной пятницей». Заступая на пост в ту самую пятницу накануне референдума, они не страх ощущали, а напряжение... Так сами рассказывали. А ведь они еще не были контрактниками. Они были военнослужащими срочной службы... Но их решение о подписании контракта после возвращения из Крыма было обдуманным. Это был осознанный выбор жизненного пути...

Мир висел на хвосте спускового крючка

Для Даниила Луценко этот выбор, наверное, был предопределен. Он ведь из семьи военного – отец прошел Чечню, дядя тоже ветеран боевых действий, и в нынешней СВО – с первого дня на Донбассе. Было с кого брать пример.

Да и характер у парня – мужской надежный, спортом закаленный (боевыми искусствами и легкой атлетикой). Об этом его учитель вспоминал, когда на его родной школе открывали мемориальные доски погибшим выпускникам. Сразу троим – Дмитрию Павшенко, Даниле Зорину и Даниилу Луценко.

– Дима с детства был спокойный рассудительный и ответственный человек. Даню Зорина я называл «человек-улыбашка». Он нес такой позитив, что у каждого рядом с ним все плохое словно отходило, в сторону отодвигалось. Даниил Луценко – ближайший мой помощник. «Чем помочь? Что я могу сделать?» – главные вопросы, которые он людям задавал. Мы проводили очень много времени вместе, готовясь к олимпиадам, соревнованиям. Даниил – победитель многих муниципальных олимпиад, призер краевых. Эти трое мальчишек были неравнодушными людьми. Они выбрали путь воина и выполнили свой воинский долг до конца...

…И эти совсем молодые ребята, они ведь прекрасно понимали, что будет война. Им, как и многим из нас, кто тоже это понимал, верить в это не хотелось...

Это очень тонко описано в стихотворении десантника и поэта Сергея Лобанова, друга Даниила Луценко. Посвящено оно другому парню – Анатолию Воробьеву, который тоже погиб под Ново-Каховкой... Сам Сергей в феврале прошлого года не мог быть со своей ротой – серьезно травмировался при приземлении с парашютом, долго в госпитале восстанавливался... А потом все время рвался, рвался на фронт... И с весны он там. Но видно по стихам, которые теперь записываются на видео в окопах, что о друзьях, которые не вышли из того боя 26 февраля, он все время вспоминает. Вот и в этом стихотворении вспоминает обо всех.

Полыхало осенними красками поле,

Пряча рваные раны невинной земли.

Находясь на НП, я и друг Анатолий

За чужой стороной наблюденье вели.

Ледяная крупа нас хлестала по лицам,

Шлифовала горбы вросших в землю камней.

«Как ты думаешь, брат, неужели случится?» –

Я, задумавшись, тихо спросил о войне.

Улыбнулся Толян, ничего не ответив,

И на небо взглянул, поправляя АК.

...По окопам шнырял обездоленный ветер,

Мир висел на хвосте спускового крючка...

Человек, умеющий любить

… Я вновь и вновь переслушиваю воспоминания друзей. «Человек с большим сердцем» – так говорят о Данииле. И я вдруг отчетливо понимаю, что, несмотря на до боли короткий век (29 лет), этот парень прожил счастливую жизнь. Потому что жил с любовью. Очень любил родителей, жену, дочку.

Стоя у могилы Даниила, суровые парни-десантники, вспоминая какие-то моменты, детали, говорят о них с улыбкой, их лица светлеют. Так всегда бывает, когда говорят о светлых людях – они, ушедшие от нас, в такие моменты будто возвращаются в этот мир ненадолго.

– Он даже пушку 242А любил, – говорит Сергей Лобанов. – Даниил был лучшим в своем деле, думаю, что даже в полку он был лучшим наводчиком-оператором. Он знал в этой пушке все до мелочей: где нажать, чтобы она работала, где стукнуть... Он говорил о ней так, будто она живая...

Аня кивает головой:

– Даня даже во сне со своей 242А разговаривал...

А еще Даниил любил жарить шашлыки, был непревзойденный спец по их приготовлению. Он не просто готовил. Он творил, священнодействовал... И получалось просто изумительно...

Обожал общение. Любил принимать гостей и бывать в гостях. И везде был душой компании.

Но самой большой любовью Даниила была Аришка (дочь он любил беззаветно! – говорят друзья).

– У них любовь и полное взаимопонимание возникло еще до рождения Арины, – рассказывает Анна. – Даже если ребенок беспокоился, толкался, стоило папе к животу рукой прикоснуться, вмиг утихал... Ариша малюткой была, надо было видеть, как внимательно, с какой любовью они друг на друга смотрели... Как она ждала папу из всех его командировок...

Жаль, что так милостив Господь, коль лучших забирает

…24 февраля Анна получила от мужа короткую эсэмэску: «Едем в гости. Несколько дней буду без связи. Не волнуйтесь»... С тех пор Анна находилась словно в другом измерении, это даже не тревога была, а что-то близкое к смятению... Работа – дом – Аришка, но что конкретно делала в эти дни, не помнит. Она через каждые несколько минут хваталась за телефон в надежде, что может не услышала, пропустила сообщение... Но смс все не было, а прошло уже пять, семь, девять дней...

И вот срочное сообщение от Сергея Лобанова с просьбой срочно прийти в полк... Сергей не мог по телефону сообщить ничего, и Анна бросилась к КПП...

В полку она и услышала то страшное, что уже понимала, но все же не хотела верить, цеплялась за последнюю надежду... Ее Даниил погиб... Погиб! Еще 26 февраля он получил ранение... Истекая кровью, продолжал вести бой... Истекала кровью, но сражалась вся разведрота...

Только 28 февраля к ним смогли пробиться свои. Эвакуировали с поля боя уже тела. Чудом остался в живых один. В материале «За Россию! За ВДВ! Будем жить» мы публиковали стихотворение Сергея Лобанова «Ты выжил там, где царствовала смерть», где рассказывалось об этом парне. Он и сейчас на реабилитации в Москве. Родители Даниила встречались с ним, спрашивали о последних минутах сына. Анна пока не может найти в себе силы на эту встречу.

…А тогда, оглушенная горем, она не знала, как сообщить дочери о гибели отца. В тот день так и не сказала. А на следующий пришлось, потому что ребенок, узнав, что едет с мамой в Зеленокумск, решил, что они собираются на праздник к бабушкам. Девчушка готовила всем подарки, рисовала картинки к 8 Марта... Сейчас Анна даже не помнит, какие нашла слова. Арина, насколько способен ребенок, выдержала это известие стоически. Потом бабушки тоже утешали внучку: мол, Боженька лучших людей забирает, но девчушка только с горечью спросила: «Но почему именно моего папу?!»

Этот год показал, что папина любимица и характером в отца вышла. Девочка держится, еще и маму старается поддержать. Любит сочинять стихи – несколько отцу посвятила. Мама только чуть-чуть ей помогала. Вот одно из этих стихотворений:

Я дочь российского солдата,

Что пал за Родину в бою.

С ним полегли еще ребята,

Но души их еще в строю.

Мой папа, папочка, папуля,

Я так скучаю без тебя.

И если бы не вражеская пуля,

То вместе были б мама, ты и я.

Ты моя честь, ты моя гордость, моя слава.

Твой орден Мужества надели мне на грудь.

Мне очень жаль, что я тебя так рано потеряла,

Но верю: встретимся еще когда-нибудь.

…Я не знаю, какая именно боевая задача была поставлена перед разведротой 247-го ДШБ. Этого ни мне, ни вам никто не скажет. Единственное, что мне ответил генерал-майор в отставке Валентин Марьин (до 1995 года он командовал 21-й бригадой ВДВ, прошел несколько войн): «Начало войны – это всегда очень страшно... Всегда!»

Возможно, потом через время о подвиге и гибели ставропольских десантников будут написаны книги и стихи, как были написаны после Великой Отечественной войны такие великие произведения, как «Батальоны просят огня» Юрия Бондарева.

А в завершение этого материала прозвучат строки из новой баллады Александра Маршала, которые не укладываются в рамки адресного посвящения, это наш низкий поклон и вечная благодарность всем солдатам России, которые заслонили нас собой.

Увы, ребят нам не вернуть,

И боль не утихает.

Теперь по жизни до конца

Мы ваши должники.

Жаль, что так милостив Господь,

Коль лучших забирает...

Мы будем помнить вас всегда:

Спасибо, мужики!