Древнерусский драм как наш ответ постмодернизму

Пожалуй, единственным слабым местом концерта была явно недостаточная рекламная кампания. Выступление молодого, но уже ставшего культовым проекта в полумиллионном Ставрополе имело все шансы стать куда более заметным событием, но большинство горожан попросту не узнали о нём вовремя. Сарафанное радио немного компенсировало недоработку организаторов, в итоге на «Нейромонаха Феофана» пришла примерно сотня зрителей – в лучшем случае треть от потенциала самой группы и площадки, на которой она выступала.

А вот как аналогичный концерт прошёл в Санкт-Петербурге:

Всё это важно потому, что «Нейромонах» – куда более интересный и сложный культурный феномен, чем кажется на первый взгляд.

Русские народные мотивы и тексты с современной музыкой у нас пытаются сочетать давно и по-разному – от попсовой Кадышевой до куда более интересного проекта «Иван Купала». В этом плане «Нейромонах Феофан» можно рассматривать как типичный для постмодернистского искусства пример удачного сочетания несочетаемого. Драм-н-бэйс (направление электронной музыки, пришедшее на смену рейву) плюс балалайка, всё это с псевдодревнерусской стилистикой, соответствующими текстами и характерным «оканьем». На сцене выступают сам Феофан (вокал, балалайка), чьё лицо всегда закрыто глубоким капюшоном, из-под которого торчит накладная борода, его помощник диджей Никодим (вся электронная составляющая) в косоворотке и ещё один человек в костюме медведя, который толком ничего не делает, но замечательно заводит публику. Настоящие имена артистов тщательно скрываются, дабы не отвлекать от сценических образов. Одним словом, забавное, но вполне нишевое явление. Но есть некоторые моменты, которые заставляют посмотреть на него несколько иначе.

Во-первых, целевая аудитория. Как ни странно, «Нейромонах Феофан» не особо популярен среди любителей электронной музыки, зато очень востребован у рокеров и металлистов. По сути, это единственная подобная группа, которую жалуют сторонники живой тяжёлой музыки. Во-вторых, характерная игра с формой в данном случае не пытается прикрыть отсутствие содержания. Несмотря на лубочные, максимально доступные любому слушателю тексты и музыку, эти песни не воспринимаются как «низкий жанр», недостойный внимания интеллектуала. Напротив, они сделаны в лучших традициях русского народного искусства, которое при внешней примитивности весьма эффективно работает с глубинными культурными кодами, независимо от вкусовых предпочтений и уровня развития.

И вот здесь раскрывается, пожалуй, главная отличительная особенность «Нейромонаха Феофана»: он проник в самую суть этих самых культурных кодов, а значит, способен воплощать их в новых формах. Правда, разглядеть это при простом прослушивании песен вряд ли получится. Несмотря на своё сетевое происхождение, это сугубо сценический проект. Его песни и клипы приятны, но не более того, а вот концертные выступления превращаются в настоящую русскую мистерию. Это не та группа, на выступление которой можно прийти в качестве слушателя, сидящего в зале. Тут принципиально важно соучастие.

Концерты «Нейромонаха Феофана» - это уникальный шанс вспомнить, изнутри почувствовать, что такое русский пляс. Не простое воспроизводство древней формы, как у профессиональных и любительских народных коллективов, а реализация самой сути этого явления. Чтобы понять разницу, можно вспомнить хотя бы бушевавшие несколько лет назад конфликты вокруг лезгинки на улицах наших городов. Русские воспринимали это как идеологическую провокацию, а представители кавказских народов говорили: никто не мешает вам точно так же танцевать «барыню-сударыню». Только никакого «симметричного ответа» в данном случае не получилось по одной простой причине. Кавказская лезгинка – явление стихийное: она идёт изнутри и воспроизводится сама собой. А русские не то чтобы оторвались от корней, но самоопределяться посредством собственных традиционных этнических танцев разучились. В течение одного века наша ментальность – не элит, а простых людей – изменилась радикально и прошла путь, для которого другим народам и тысячелетия мало. За четыре поколения мы из едва ли не родоплеменного общества переродились в современную городскую цивилизацию. Мы, сегодняшние, нашли бы общий язык с Достоевским и Чайковским, но вряд ли бы смогли адекватно поговорить со своими прямыми предками, жившими в ту эпоху, у которых наши великие классики как раз и черпали вдохновение. Поэтому мы (опять же, не все, но в большинстве своём) можем повторять движения русских народных танцев, но вряд ли можем понять и прочувствовать, почему они именно такие.

Так вот, «Нейромонах Феофан» умудрился найти ключ к этому пониманию. Из примерно сотни пришедших на концерт почти все, за редким исключением, неистово плясали вместе с артистами, буквально растворяясь в первобытной мистерии танца, не обременённого формальными канонами, но зато преисполненного прущего из глубин подсознания естества. При всей нарочитой лубочности «древнерусской» составляющей, которая, по сути, сводится к нескольким постоянно повторяемым стереотипам, под звуки плотного, совершенно компьютерного, даже кислотного драм-н-бэйса, люди выплясывали совершенно по-русски: сочетая разудалую интенсивность и полное отсутствие агрессии. Водили хороводы – первый раз организованно, а потом и стихийно. Подпевали так, что у многих оказался начисто сорван голос. И вышли после концерта усталыми, но раскрепощёнными и счастливыми.

И всё это говорит о том, что «Нейромонах» не имеет никакого отношения к постмодернистскому искусству, которое легко играет с формами, но никогда не находит содержания. В современной философии для этого явления появился новый термин: метамодернизм. Он так же легко сочетает несочетаемое, постоянно иронизирует, но при этом всегда стремится к подлинности и, что удивительно, находит её там, где, казалось бы, её и быть не может.

В этом плане «Нейромонах Феофан» - гораздо более русский народный коллектив, чем все, кого мы привыкли называть таковыми. Он потешается над стереотипами о старине, легко связывает их с современной музыкой и возвращает им актуальность. Те ставропольцы, кому удалось попасть на концерт, смогли убедиться в этом лично. Остальным, надеюсь, повезёт в следующий раз.