Пaмять мaлeнькoгo сepдцa
.Продолжение. Начало в № 147, 153-154, 160
Победившие время
Была война, война всенародная, война страшная и беспощадная. Ценой миллионов человеческих жизней, ценой неимоверных усилий боевой экзамен сдан на «отлично». Но память людская твёрже металла, мощнее прожитых лет.
С приходом отца ещё острее чувствовалось, что все мы стоим у истоков новой жизни. И рассказы, которыми обменивались о прошедших годах, – это исповедь, это плач изболевшегося сердца, исстрадавшейся души.
Все дни, проведённые с папой, для нас с Аннушкой были сплошным праздником. Но неугомонный, весёлый, шумный папка хватал то меня, то Анюту в охапку и кружил, кружил по комнате. Маму зацеловывал до одури. А она, добрая душа, хотела поделиться своей радостью со всеми. Казалось, что её сердце готово прикоснуться к сердцу каждого и наполнить его верой и надеждой. Это был самый большой праздник. Вернулся с фронта её любимый мужчина, её муж, отец её девочек. Она его заговаривала, она молилась, она любила и ждала. Я же, стараясь выплеснуть свою энергию счастья, металась как оглашённая и орала во всё горло: «Здорово! Хорошо!» Мама, как девочка, краснела.
Отец мой был первым и пока единственным посланцем с войны. Он – первая ласточка, что должна принести с собой надежду на скорое возвращение всех солдат, таких родных и желанных. Люди радовались нашей радостью, любили нашей любовью. Наш с Аннушкой папка был общим папкой. К нему ластилась вся ребятня.
Вот когда во мне проявились жуткие инстинкты собственницы. Я дико таращила глаза, шипела как змея. Я не желала ни с кем делиться.
На завтра объявили, что будет демонстрация, ведь 1 Мая! И утро распахнулось навстречу новому дню – Дню Победы!
Шум за окном всё усиливался. Выглянув в окно, я увидела не только взрослых, но и всех наших пацанов. Как, что-то происходит, а я дома и ничего не знаю? Это было не по мне. Через минуту я уже готова была бежать, но мама перехватила меня и стала умывать. И тут вдруг я увидела на кровати платьице с рюшками, оборками, рукавчиками «колокольчик». Я ахнула, когда увидела себя в зеркале. А Анечка выглядела настоящей принцессой. Солнечная гармония жёлтого её платья и большой оранжевой розы была удивительно сказочной.
Приятно было смотреть на папку, когда он, раздевшись до пояса, плескался и фыркал у рукомойника. Увидев нас, он воскликнул: «А вот и мои красавицы!» А потом плеснул в нас капельками воды. Мы с Анюткой завизжали от неожиданности, а потом расхохотались от счастья и выбежали на улицу.
Какими удивительно нарядными в то утро были женщины нашего двора! Куда подевались платки, фартуки и откуда взялись такие платья? Только повзрослев, я поняла, что в то утро каждая из них нарядилась для своего родного человечка.
Но самой нарядной и самой красивой была моя мамочка. Из строгой наставницы она вдруг превратилась в застенчивую девочку. Щёки её горели маковым цветом.
Огромной толпой мы вышли на нашу улицу и вклинились в уже идущую колонну. Анечка уцепилась за папу, а другой рукой папа крепко держал меня. Затем он решил взять меня на руки, но как я могла позволить себе «на руки», когда все шли, бежали, смеялись. Мама держалась чуть не в затылок папе, переживала, что разобьёт его толпа. Люди несли транспаранты, знамёна. Останавливаясь, начинали танцевать; взлетела гармонь, разнеслась музыка, и стало ещё шумнее и веселее.
Обалдевшими глазами и одуревшими ушами я впитывала в себя все звуки марш-бросков. Счастью не было предела, оно выплёскивалось через край. Танцевали, смеялись и снова танцевали. Откуда столько сил? Плясали как заведённые.
Папа купил нам всем мамало, такие красные сладкие петушки на палочке из жжёного сахара. А ещё купил – и маме, и себе – мячики на резинке. Этими мячиками из опилок играли все. После сладкой конфетки невыносимо хотелось пить. В одном из дворов нам повезло, мы увидели кран. Выпучив глаза, я пила и пила и никак не могла напиться. Людское море спрессовало нас в себя и тянуло всё дальше.
Затем опять бежали, смеялись и пели, пели и танцевали. Я стоически держалась.
Теперь я уже шла папиными ногами – сидела у него на плечах. Это было замечательно. Отсюда всё отлично видно. Я прыгала и визжала, размахивая руками, но никто меня не ругал.
Обратную дорогу помню смутно. Я слышала голоса, но о чём они говорят, мне было неинтересно, я уже спала.
Жизнь продолжается. Она набирает обороты и уходит всё дальше и дальше семимильными шагами. Люди учились и продолжают учиться заново. А сегодня это совсем непросто. Надо торопиться, чтобы не оставаться в стороне.
Счастья, здоровья, благополучия вашим семьям, дорогие мои люди!
Таиса БАКАЕВА.
Продолжение следует
