Война похоронена на дне тишины

Особенная тишина

…Была Радоница. День, когда все мы вспоминаем родных и любимых людей, покинувших этот мир... Это время всегда наполнено колокольным звоном, шелестом ветра и весенним щебетом птиц. Даже возле родных могил, где всегда тихо, все равно различимо негромкое звучание этого дня. Но здесь, в 10 километрах от хутора Дыдымкин, не слышно даже отдаленных отголосков колокольного звона. Казалось, что в этом местечке близ Митрофановского леса онемели даже птицы, не слышно ни привычного их щебета, ни шелеста листвы, ни шороха песка в бурунах неподалеку.

– Какая здесь особенная тишина, – сказал мне наш фотокор Саша Плотников...

– Точно – особенная. Я никак не могла подобрать нужного слова... И сразу вспомнились строки песни Юрия Антонова: «Будто не было войны, но война похоронена на дне тишины»...

…Митрофановский лес, возле которого развернут сейчас палаточный полевой лагерь Вахты памяти, получил свое название от существовавшего здесь до Великой Отечественной войны хутора Митрофановского, немцы в 1942 году стерли его с лица земли. Здесь проходили одни из главных линий обороны в битве за Кавказ: Моздок – Шифатов – Дыдымкин – Ага-Батыр – Нортон и Ачикулак – Каясула – Агабол – Дыдымкин – Малгобек.

Здесь летом 1942-го удалось остановить фашистскую армаду, рвавшуюся к бакинской и грозненской нефти, и до января 1943-го удерживать там огромные силы немцев – вплоть до начала контрнаступления советских войск. А потом вышибать, вычищать и выжигать противника из хорошо оборудованных укрепрайонов. Это стоическое противостояние и последующее советское наступление можно назвать судьбоносным. Неслучайно контрнаступление, с которого началось освобождение Ставропольского (тогда Орджоникидзевского) края, было начато 1 января 1943 года – одновременно со Сталинградским.

В разное время разные люди задавались вопросом: мол, как же так случилось, что после победы в битве под Москвой всего через полгода у нас вдруг посыпался фронт на юге, почему немцам позволено было занимать наши города, края, области просто в режиме блицкрига. Потому что нужно было поберечь солдат, выровнять фронт и сформировать ударный кулак. Знакомая по нынешним временам терминология, правда? Аналогий с нынешним временем очень много. Тогда ведь в войне против нас Гитлера тоже поддерживала вся Европа. А по вооружению и численности войск, по соотношению сил ситуация была кратно хуже, чем сейчас. На момент начала битвы за Кавказ противник превосходил советскую армию в полтора раза в личном составе, пятикратно – в артиллерии, семикратно – в авиации и танках. Нам необходимо было время, чтобы накопить силы. А потом уж гнать фашистов с нашей земли, что и произошло.

Но и до 1 января 1943 года, когда наши войска перешли в наступление, спокойной жизни у фрицев не было даже в самых мощных укрепрайонах. Казаки 4-го и 5-го кавалерийских корпусов разведку боем регулярно проводили и натиск танков немецких отбивали раз за разом. Хотя находились в полуокружении. Об этом очень ярко рассказал Виталий Закруткин в документальной повести «В бурунах». Книга есть в открытом доступе в Интернете – можно прочитать. Мы все со школы знаем повесть Закруткина «Матерь человеческая», а вот «В бурунах» почти никто не читал. А ведь книга – о нашем крае, о самых тяжелых днях его истории, и о наших защитниках-освободителях. Это реальные герои, не придуманные автором. И большинство из них приняли свой последний бой на ставропольской земле. Кавалерийские корпуса так и вовсе почти полностью здесь полегли.

События повести «В бурунах» разворачиваются в декабре 1942 года, когда до наступления остается меньше недели. Там все еще живы...

Приведу небольшой отрывок: «Немцы обложили казаков с трех сторон, с утра до ночи беспокоили их артиллерийским огнем и по нескольку раз в сутки бросались в атаки. Они пускали при этом по десять-пятнадцать танков, за которыми обычно следовали группы автоматчиков. В песках было трудно обороняться. Сыпучая почва не позволяла отрыть окопы, и казаки, разрывая песок, делали неглубокие ямы, напоминающие кабаньи лежки. Под песком проступала влага, и надо было устилать дно соломой или хворостом, чтобы уберечь себя от простуды. На самых опасных местах лежали бронебойцы с противотанковыми ружьями, зажигательными бутылками и связками гранат. Правда, особенность степи помогала бронебойщикам – танки шли по бурунам, как тяжелые баржи на штормовых волнах, то зарываясь носом в песок, то выныривая. И казаки наловчились бить их в то мгновение, когда они показывались на вершине буруна, задрав траки и вздымая бурые тучи песка. Это была изнурительная и опасная работа. Голодные люди сутками не вылезали из своих кабаньих лежек. Но ни один полк не отступил, и вражеским автоматчикам не удалось нигде прорвать оборону»...

За пять дней контрнаступления на этом участке фронта погибли 50 тысяч советских солдат

Боевые потери частей Красной Армии за пять дней боев на востоке Ставрополья составили порядка 50 тысяч человек (только в Курском районе – 30 тысяч). Точных цифр, к сожалению, нет. Даже о погибших бойцах и офицерах, захороненных в братских могилах... Например, под плитами памятника в Дыдымкине покоятся 8500 воинов, в Полтавском – 2500. И лишь имена 600 из них известны... Потому что поначалу-то никаких братских могил не было. Были санитарные захоронения – после освобождения в ином разоренном хозяйстве и подводу с лошаденкой было не найти. Убитых хоронили прямо на поле боя: в воронках, в окопах. Делали это те же селяне: бабы-солдатки да подростки... Страшная это была работа, особенно когда снег сошел. А сколько лошадей было побито! Например, пятый кавалерийский корпус практически весь в первые дни контрнаступления в этих местах полег – и кони, и люди...

Много в этих местах еще неизвестных могил, неизвестных солдат – «без вести пропавших» героев, которые так и остались лежать в воронках и окопах на поле боя, которые давно уж травой заросли или уж столько раз перепаханы. В предыдущие Вахты памяти (их у «Русских витязей» на востоке Ставрополья уже восемнадцать было, по нескольку раз в год отправляются на восток края сводные отряды поисковиков) местные жители рассказывали, что вплоть до 1960-х в этих местах году не проходило, чтобы трактор на пахоте не подорвался или ребятенок какой не пострадал...

Это при том, что разминированием занимались военные тщательно. Есть, например, документ за 1944 год (то есть отчетный период начался через год после освобождения). И все равно «урожай» собранных боеприпасов приличный: найдено и уничтожено мин 3000, других боеприпасов – 52000. Военкомату передано мин 8400, других боеприпасов – 73390. Кроме того, сотнями и тысячами исчислялось количество собранных снарядов, винтовок, пулеметов, патронов. Одних только подбитых немецких танков осталось 40. И все это – только в Курском районе...

Так что работы поисковикам хватит на много лет вперед. Церемония открытия четырнадцатой по счету Вахты памяти состоялась прямо в полевом лагере. В строю опытные поисковики из военно-патриотического клуба «Русские витязи», Совета ветеранов авиаучилища, других ветеранских организаций, военно-исторического общества, ООО «Газпром трансгаз Ставрополь». Компания также обеспечивала Вахту памяти транспортом. Логистика и транспорт в поисковом деле не менее важны, чем на фронте. Командир сводного поискового отряда председатель ВВП «Русские витязи» Андрей Пханеев и координатор Вахты памяти председатель Совета ветеранов Ставропольского авиаучилища Виктор Москаленко вручают награды поисковикам. Среди награждаемых есть совсем юные ребята, 7 – 8 лет. Они уже который раз работают на Вахте памяти вместе мамами и папами. За этих мальчишек и девчонок можно быть спокойными – они растут с Родиной в душе. Их уже не убедить россказнями о том, что в войне победил не Советский Союз. Они понимают, какой ценой завоевана наша Великая Победа. Они видели этот Митрофановский лес, высаженный после войны. Там нет ни одного дерева с целым и ровным стволом – все словно покорежены осколками, покрыты узлами, словно старыми шрамами... Такова энергетика этого места.

Кстати, в этот лес даже опытные поисковики, которые сами прошли многочисленные войны постсоветского времени, ночью в жизни не пойдут. Многие рассказывают, что видели среди деревьев какие-то силуэты... Хотя знают – там нет никого и быть не может... А волосы на голове начинают шевелиться.

И конечно, когда поднимают из земли останки солдата, бережно просеивая чуть ли не каждую крупинку песка в раскопе, в горле стоит ком. Бывают случаи – что поисковики как будто видят последние минуты этого солдата. Много можно привести по-настоящему щемящих моментов. Вот только один. По положению скелетированных останков поисковики поняли, что погибших было двое. Один – боец, другой – ребенок, девочка 7-8 лет. Это поняли по остаткам одежды и оружию. Боец, видимо, под обстрелом пытался собою закрыть ребенка. Осколок, который тоже был найден, пробил оба тела...

Имя этого солдата неизвестно. К 1943 году бойцы уже не носили с собой «смертных медальонов», Капсулы с данными солдат и офицеров были заменены воинскими книжками, но боец был отпет и похоронен с воинскими почестями в Дыдымкине. Помните песню Владимира Высоцкого:

Здесь раньше вставала земля на дыбы,

А нынче гранитные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы –

Все судьбы в единую слиты...

Спасибо поисковикам, которые выполняют эту нелегкую работу – поднимают из земли свидетельства страшной войны и великого народного подвига. В этих взрослых мужчинах и совсем юных ребятах есть главное, что для работы в поле нужно: ответственность, опыт и главное – душа. Без души-то лучше за поисковую работу и не браться. Это морально и физически очень тяжелый труд – тонны земли в жару и дождь перелопачивать, и далеко не всегда с результатом. Да и когда есть результат, все равно тяжко, потому что невольно задумываешься о многом...

Поисковики показывают поле, где немцы в период оккупации расстреляли гражданских. Решили, чернявые – значит евреи. Так местные жители рассказывали. А это эвакуированные были, откуда-то из-под Москвы что ли их сюда привезли – еще до оккупации. От войны они здесь спасались – не спаслись. Всех эвакуированных за селом из автоматов положили.

Из базового лагеря группы будут выезжать в разные точки – в степь, в буруны...

Кстати, о бурунах. Летом в восточных районах Ставрополья «комфортно» почти как в пустыне бывает. Жара, пыль и песок забивают глаза и легкие. Так вот, немцы, продвигаясь на Кавказ через наши степи, климатические и ландшафтные особенности вышеназванных районов учли, оказывается. Из Африки целый корпус «F» сюда перебросили – его солдатам к жаре, песчаным и пыльным бурям адаптироваться не нужно было. Это только лишний раз свидетельствует о том, насколько важен был для гитлеровской военной махины этот участок фронта.

Кстати, одному богу известно, сколько еще таится в бурунах неразорвавшихся снарядов. В прошлую Вахту памяти таковых было найдено и впоследствии утилизировано специалистами МЧС 122 килограмма, а в позапрошлую – 138. Пожалуй, только эти взрывы разрезают эту «особенную» тишину близ Митрофановского леса. Они звучат как эхо давней войны.