Крестом ограждаемые, врагу противляемся

(Окончание. Начало в №127 от 19 августа 2023 г.)

Продолжая рассказ о храме Андрея Первозванного в Ставрополе, хочется остановиться на двух моментах, говорить о которых, как считают некоторые, сейчас несвоевременно. Мол, их наши недруги используют как аргумент. Первый – это судьба храмов и священников в период богоборчества и репрессий, второй – то, что многие закрытые советской властью храмы были открыты при оккупации.

Нельзя забывать уроков Истории

Недругов у нас много, и они много чего сейчас говорят. В том числе и то, что гитлеровцы были чуть ли не благодетелями в сравнении со сталинским «мордором». Ну коль с той стороны идет такая «политработа» – и давно идет, то ей надо противопоставить свою. Замалчивание «неудобных» моментов, изучение истории с вырезанными из нее «купюрами» – не лучший выход. Не было в мировой истории государств и государей, которые бы не проходили периодов испытаний и не совершали бы трагических ошибок. Но на ошибках надо учиться, извлекать из них уроки, а не замалчивать, не предавать забвению. Тем более таких страшных ошибок, как попытка обезбожевания народа, у которого вера в Бога всегда была основой и жизни человеческой, и государства Российского. Сколько веков подряд русские воины шли в бой с врагом со словами: «За веру, царя и Отечество!»

Великая держава Советский Союз, вынесшая на своих плечах тяжелейшую в мировой истории войну, восставшая из руин и пепла, разрушилась в мирное время во многом из-за того, что без веры осталась. Вера в партию, которой старались заместить веру в Бога, оказалась недолговечной... Со всеми вытекающими последствиями.

Этот урок нельзя забывать, дабы не повторить. Тем более что история развивается по спирали. Сейчас в Европе и отданной на заклание Украине богоборчество приняло просто чудовищные формы. Они там даже не с церковью и храмами воюют – они Богу войну объявили. Забыли, чем это кончается.

Ну а мы повторим уроки Истории, чтобы не забывать. Но при этом обратите внимание на такую вещь: даже в самые смутные времена человек с Богом в душе остается человеком.

Пример первый:

Ставропольская епархия, если судить по мирским меркам, в 30-е годы была уничтожена. Статистически из тысячи православных приходов, существовавших на Кавказе до революции, к моменту начала Великой Отечественной войны осталось всего двадцать. Но это не значит, что была уничтожена вера. Мы знаем положенные под спуд данные переписи 1937 года, когда в период самых страшных репрессий треть городского и две трети сельского населения признали себя православными христианами. Многие священники были расстреляны, другие вынуждены были заниматься светской профессиональной деятельностью. Но эти люди нелегально сохраняли свои приходские общины. И мы это увидели в период войны, когда, лишь только эвакуировались органы госвласти (а кроме партийного руководства это мало кому удалось), вместо четырнадцати общин сразу образовалось сто сорок. Это данные только по Ставропольскому краю.

Пример второй: сохранение Андреевского собора в Ставрополе.

Человечность оказалась сильнее страха

Я, помнится, в разговоре с иереем Евгением Шишкиным заострила внимание на заседании горкоммунхоза в 1937 году, где участники единогласно проголосовали против сноса храма Андрея Первозванного. Что это было в стране за время, рассказывать не нужно. В Ставрополе оно тоже было невеселым. Сам город на ту пору только что стал Ворошиловском (а до этого чуть не стал Блиновском). Не афишировалось, но передавалось из уст в уста, что арестован первый секретарь крайкома Владимир Рябоконь. Слухи были верные. Рякобонь впоследствии был расстрелян... Знали люди и о других арестах. Словом, для того чтобы в такое время проголосовать против предложения, которое исходило от партийных органов, от членов коммунхоза требовалось мужество. Может быть, сыграло свою роль то, что на этом заседании присутствовал Григорий Павлович Кусков, автор проекта храма.

Он работал над ним будучи молодым человеком, два года как окончившим обучение в Петербурге и приехавшим в Ставрополь... В 1937-м архитектор Кусков был уже совсем немолод и нездоров (ему оставалось жить несколько месяцев)... Но Григорий удивительный человек был – его «церковным строителем» называли, больше 40 церквей на Ставрополье построил – и вот в течение 20 лет он видел, как гибли потом многие его творения. Семью Кусковых даже собственного дома лишили, который Григорий Павлович с такой любовью строил. Две комнатки ему с семьей оставили в пристройке... Тысячи причин были у архитектора Кускова, чтобы озлобиться, чтобы возненавидеть советскую власть, а он вот не возненавидел и не озлобился и до конца дней честно работал на благо города. За это великодушие, скромность и огромный талант Григория Павловича люди и уважали... А заседание коммунхоза, где решалась судьба Андреевского храма, стало значимым событием – не только по религиозным, но и просто по человеческим меркам. Человечность оказалась сильнее страха.

Промысел Божий

– Судьба Андреевского собора потрясающе драматична, – подчеркивает Евгений Шишкин. – Это единственный храм, по которому в краевом архиве отдельным фондом сохранились документы приходской общины до 30-х годов. Закрытие храма в 1932-м сопровождалось грандиозными скандалами. Фактически вся общественность города – интеллигенция, профессора, юристы писали жалобы во ВЦИК. Я лично видел эти документы в Госархиве РФ. Они находились на рассмотрении в комиссии по вопросам культов – то есть люди реально противостояли закрытию этого храма. Поэтому, когда речь зашла о разрушении, собор по крайней мере удалось сохранить как памятник архитектуры… А потом Господь судил так, чтобы в этом храме находились документы краевого архива. Парадоксальность ситуации состояла в том, что все архивы в тот момент находись в ведомстве НКВД. И фактически тогдашние гонители церкви должны были сохранять то, что составляло основу архива – церковную документацию. И до сих пор всего на 10 процентов сохранившийся фонд духовной консистории – это самый большой по объему фонд краевого архива. А соответственно НКВД должен был сохранять и здание храма, оказавшееся у него под патронажем.

Есть еще один удивительный факт. Священник протоиерей Павел Панин, служивший в Андреевском соборе в начале 30-х годов, имеет в послужном списке очень интересную запись – с 1935 года он становится сотрудником краевого архива, а значит, продолжал служение в уже закрытом храме, уберегая его и сохраняя. Протоиерей Панин в годы войны оставался в Ставрополе. Он потерял на фронте сыновей, похоронил родственников, погибших во время оккупации, но и после войны продолжил служение – здесь же, в Андреевском храме.

…А тем, кто пытается рассуждать о «белых и пушистых» немцах, разрешивших открыть для верующих закрытые большевиками храмы, замечу, что оккупационные власти таким образом пытались добиться лояльности местного населения, считали, что религиозные проповеди станут противоядием от ненавистных им коммунистических идей. Плюс об открытии храмов для своих солдат просили командиры румынских воинских частей. Хотя вряд ли эти самые румынские солдаты внимали слову Божьему – судя по тому, какие зверства они подчас тут творили. А вообще, и немцы, и румыны вовсе не были «мальчиками-зайчиками», они были нацистами, которые легко могли сжечь православный храм, под угрозой автоматов согнав туда людей – так это было в Северной Осетии. Кстати, Андреевский храм тоже был приговорен отступающими немцами – его должны были сжечь. И сожгли бы, если бы наши воинские части, измотанные боями и марш-броском под ледяным ветром, остановились на отдых и не штурмовали город в ночь на 21 января... «Завтра от города ничего не останется... – сказал, обращаясь к бойцам и офицерам, комдив. – Спасите Ставрополь!» … И они спасли...

Кстати, весьма знаменательно, что день своего освобождения наш город встречал уже не Ворошиловском, а Ставрополем. Решение это было принято в Москве 12 января – на ту пору немцев уже вовсю гнали со Ставрополья, но краевой центр был еще оккупирован. И надо сказать, что это уникальный случай, когда решение городской управы после освобождения от оккупантов советской властью не было отменено. Конечно, к моменту освобождения Ставрополя и Ворошилов уже не был в фаворе. Но от этого сам факт возвращения городу его исторического названия в советское время не становится менее удивительным. Может, это тоже – промысел Божий?